Когда дождь падает. Глава шестая.
Когда дождь падает. Глава шестая.
Дождь это всегда прекрасно, но особенно он радует после глубокой депрессии, после разлуки с самим собой, после жизни и после смерти, приятно ощущать на себе его лёгкие капли, которые рассыпаются в лучах прожекторов стадиона, который был снят нами для проведения дискотеки, под видом просвещения молодёжи в светлые дебри искусства. Идя под таким дождём можно разглядеть каждую каплю и даже отражения в каплях, но надо быть осторожным, каждый твой шаг причиняет боль лежащим, в наркотическом экстазе, на земле людям, им не дано наслаждаться этим дождём, судя по их стонам и паническим крикам их видения заставляют пережить катастрофу Титаника или оказаться на станции "Мир" во время её затопления, в одиноком городе, одноразовой родине, на стыке всех ветров, стоит маленький стадион и на него из самых небесных гаваней льётся поток воды и добра смывающий с нас, грешных, бренных людей их, придуманные нами же, грехи, что не спросят с нас там на верху где и неба то нет, есть только бесконечный космос который открыли для общего пользования миллиарды миллиардов лет назад, в то самое время которое и представить себе нельзя.
Маленький муравей пытается спрятаться на мне от дождя, но питая некоторое отвращение, в связи с физическим контактом с этим насекомым, я сбрасываю его в потоки травы стелящейся по искусственной земле, то тут, то там появляются красочные и разноцветные лужи в которых отражаются цвета белых фонарей, это текут полотна великих живописцев, корысти ради, под видом новомодного вида искусства, написанные гуашью, дабы не тратить средства к роскоши на такую мелочь как масло или хотя бы темпера, хотя какая разница, после завтра всё это забудется и их место займут другие, а пока можно наслаждаться цветами луж и песнями капель, ощущение сказочной страны в которой ещё еть счастье и есть возможность наслаждаться полётами сквозь чёрные дыры выходя на свет сквозь белые обновлённым и насыщенным своей историей красок и цветов, запахов утреннего солнца вставшего из-за облезшей, но добротной русской печи в которой уже разведён огонь и вот вот поспеет свежий хлеб.
Распространяющийся с невообразимой скоростью, и занимающий всё доступное ему пространство, тяжёлый запах озона, навёл меня на мысль о том, что это место проклято и без меня, то есть самое время собрать все свои амбиции в мешок и проваливать от сюда, пока у лежащих на земле не начался, истерично-крикливый, пугающий и возможно для кого то последний отходняк, все их старания по сохранению себя лопнули, только моё пьяное, циничное лицо возвышается над этими жертвами наркотического холокоста и только я способен бросить их здесь выбрав себе другое развлечение и время препровождение на сегодняшний вечер.
Моя машина припаркована на стоянке стадиона под проливным дождём, к счастью крыша была поднята, я не забыл сделать это перед входом на эту оргию, находясь в сухом салоне автомобиля и медленно стекая грязными потоками воды по шершавой поверхности белой кожи сидений. Перед тем как завести машину я минут пять смотрю сквозь лобовое стекло на линии жизни падающие с неба в виде капель воды, потом тишина разбивающихся об асфальт морей заглушается рёвом мотора моей машины, она вся начинает дрожать, как будто уснувшее, а потом неожиданно для себя, проснувшееся под дождём животное, стряхивающее с себя лишнюю житкость, моя нога плавно тонет в педали газа и рывком достойным гонщика Спиди я вырываюсь в начные перекрёстки города, мои тени плывут по забрызганным водой из луж витринам, а разреженный моим движением воздух застывает в области заднего спойлера, машина совсем не держится за дорогу, на поворотах это очень сильно заметно, будь сейчас день и машин было бы чуть больше, то я давно бы превратился в консервы в банке из своей машины, но мне везёт, мне чертовски везёт, порвав весь город на обрывки андреевского флага я вплываю в парковочную зону ночного клуба, в котором сегодня ночью должны играть мои друзья, не то что бы мне нравилась их музыка, а тем более забавляла и веселила их компания, но идти было всё равно не куда, дома одиночество, в барах беспробудное пьянство и непонятное общение с низшими слоями населения, а здесь хоть чем то оправданный алкогольный угар в "хорошей" компании, и будущее для меня настанет не раньше чем после завтра, ведь завтра в моём же доме меня будут встречать незванные гости, разные боли, усталость, плохое настроение, хотя я их не жду, я даже надеюсь, что они не прийдут, но они находят меня после каждой такой пьянки.
Меня не обманули, они действительно на сцене, их драйв сносит башню пятнадцати-семнадцати летним подросткам среди которых, редкими бутонами садовых роз, попадались милые создания лет двадцати, максилум двадцати пяти, в мини юбках или обтягивающих джинсах, что в общем то без разницы, потом в предсмертных стонах ночи они станут одинаково обнажёнными. Я подхожу к бару и заказываю виски со льдом, он похож на ледяной чай, кубики тающего льда придают ему вид маленькой вселенной, что со временем превращается в ни что, подумав сотую долю секунды, пока бармен ставил передо мной бокал, я попросил ещё пол литра тёмного пива, я помню его в этом клубе, оно здесь похоже на ночь в пустыне, такое же леденяще крепкое и густое, пиво появилось передо мной как раз тогда когда моё тело ещё пыталось сопротивляться огненому чаю с температурой близкой к нулю, пиво влилось в меня тремя волнами смыв с разрушительной силой цунами все остатки виски. Голова закружилась и я неровными шагами пошёл к сцене, чьито движения прорвались в мои уши сквозь треск гитар и глухие удары басов, тонкие руки обвили меня со спины и женская, разгорячённая музыкой и танцами, грудь ударилась о мою спину, стараясь не выпасть из её обьятий я развернулся к ней лицом крикнув ребятам на сцене, чтобы сыграли что нибудь помедленнее. Это конечто же была она, я понял это ещё тогда когда её руки были в воздухе во круг меня, ночная нимфа, как она оказалась здесь? Подумав об этом, я осмысленно озвучил свою мысль.
- Что ты здесь делаешь?
- Гуляла, случайно проходила мимо и увидела твою машину, решила зайти... Ты весь мокрый... Почему?
- Я попал под дождь, у нас была выставка на стадионе под открытым небом... Но там было скучно, решил уехать и поискать приключений в городе, а нашёл тебя.
- А разве я стала слишком скучной для тебя? Я перестала быть приключением? - На её красных губах светится улыбка страсти, она говорит это шутя, но возможно она в это верит, мне не хочется отвечать ей, по этому я касаюсь своими губами её, я явно гораздо холоднее, её огонь расходится по моему лицу, мои глаза закрыты, по этому всё во круг для меня только воображение, мне кажется, что в чёрно белый мир меня вторгаются её яркие краски, тонкий и мягкий, но при этом глубокий как марианская впадина, звук бас гитары наигрывающий медленный джаз только для нас двоих, весь зал замер, но это только в моей голове, на самом деле весь зал двигается в одном движении с нами.
- Ты же женат, - говорит она, плавно разделив нас на два отдельных существа, - как тебе не стыдно...
- Чтож, сегодня вечером я свободный человек, может поедем? Это место мне наскучило...
- Куда?
- Можно уехать в мою мстерскую, купим вина, выйдем на веранду, растопим кальян...
- И всё?
- Я поставил там новую кровать и так на ней ни разу не спал, будет возможность проверить все её удобства.
- А на сколько она большая?
- Два с половиной метра в квадрате.
- Поехали.
Машина сново встряхнулась и полетела по перекрёсткам Москвы, утренние лучи уже рассекали горизонт, может быть где то там вместе с этими лучами к нам летит маленький самолёт загруженный святым граалем и пеплом надежды. Я уже знаю чем закончится эта ночь, так же как и начнётся завтрашнее утро, я даже догадываюся, что весь завтрашний день пройдёт в ключе сегодняшней ночи, мне это нравится, мне нравится ощущать её руки обвивающие мою правую руку держащую рычаг коропки передач, этой ночью в моей жизни у меня нет ни кого кроме неё и на мне нет ни чьих других следов и запахов, сегодня мне будет снится только она.
музыка
В седьмую гаву добавленны, некоторые упущенные нюансы.
Любовь, война и самолёты. Глава седьмая.
Любовь, война и самолёты. Глава седьмая.
Очень обидно когда компьютер переглючивается и надо писать заново... Да, я вас понимаю, я тоже думаю, что стоит печатать на печатной машинке или записывать всё от руки, но машинка моя потерялась при бесконечных переездах, а писать в ручную нет времени, песатать я могу по ночам, выключив свет и не привлекая внимания, а для обычного письма нужен свет...
И так, восстанавливаю утраченые воспоминания о главе:
Пролетая на своём, хоть и маленьком и не особо выдающимся скоростями и ценой, так как куплен у ВВС Украины за бесценок, гидроплане, который остался у них ещё с советских, тёмных и безответно мудрых времён, хотя может быть он даже не советский, я не стал вникать в премудрости модели и марки этого самолётика, просто зайдя в кабину понял как он летает, в старых самолётах везде всё одинаково, отличаются только надписи на приборной доске, что не может не радовать, по крайней мере меня.
Рассекая на нём облака над портом-заливом города Симферополь, жалея о том, что мне нельзя приземлится рядом с тёмными тушками кораблей черноморского флота Российской Федерации, я вспомнил про один наизабавнейший арт проект, которым я даже мог бы гордиться, если бы не бесконечная жажда денег и наживы царившая в моём мозгу на тот момент.
Я был ещё совсем зелёным обывателем от искусства, мне тогда нравились огрессивно странные идеи на тему покорения мира своим творчеством, я мог часами "предвидить" дальнейшее развитие живописи, графики и прочей билеберды типа архитектуры. Собрав группу богатых энтузиастов и продав свой первый загородный котедж, став тоже богатым энтузиастом, собрав (если всмотреться повнимательнее в это слово можно найти в нём слово "купив") нужные справки и пройдя все судебные тяжбы, сам не знаю для чего, но они потребовались, построив под городом героем Москвой две импровизированные военные части и загнав в них двести зелёных пехотинцев с ближайшего призывного пункта, хо, хо, этим беднягам пришлось жить среди психотропных рисованных цветов и хипанских глюков, а построение происходило под российским флагом, на котором неровным слоем краски была нанесена пацифика солнечно жёлтого цвета, декорировал эти "казармы" я. Но это ещё ничего, на деньги нас, то биш энтузиастов, очень хотящих резко разбогатеть, была нанета команда разработчиков, компьютерных дизайнеров и бесчётное колличество тестеров, которые, кстати сказать, оказались бесполезными.
К каждому из наших "солдат", на протяжении всего светового дня, все тристо шесдесят дней, в рамки которых укладывался данный проэкт, были подсоедины радио передатчики, которые передавали информацию на два главных компьютера, на один в первой части и на другой во второй, можно предположить, что мы готовили удолбаных хиппи, которые ни к чему не способны, но на самом деле, условия наших "частей" ни чем не отличались от обычных, разве что дедовщина очень жёстко пресекалась, эти датчики скапливали на компьютерах-носителях всю информацию о людях что "служили" у нас, мы могли знать, абсолютно точно, ритм сердца каждого "солдата", сколько он сделал приседаний, как много раз отжался или подтянулся, много ли он километров прошёл маршем, как долго он может находиться под водой, мы даже знали у кого и при каких обстоятельствах возникает эрекция полового члена.
Компьютеры на протяжении всего года собирали информацию из которой команда разработчиков создавала самый реалистичный симулятор всех времён и народов, каждый солдат был индивидуален, был равен своим реальным физическим показателям, каждый вид техники был проработан до самых последних гаечек и винтиков, к компьютерам людей в чьи обязаности входило управлять боевой техникой доставлялись комплекты рулей, штурвалов, педалей и прочей дребедени, единственный минус этой программы готовой освободить мир от войны было то, что она пошла только на головных компьютерах разработчиков и то в режиме один на один и пуля человека стрелявшего в упор в другого летела полторы минуты, такова была цена за супер реальную физику и максимальную приближенность к реальности, ведь всё было продуманно до мелочей, даже огромные, переносные ракетно-зенитные комплексы, погружались в реальную землю на ту глубину на которую они должны были опустится, но современный мир был к этому не готов, мы проиграли эту войну и остались банкротами, именно после этого я начал так много пить, я понял, что не в состоянии изменить этот мир, как бы я этого не хотел и какие неимоверные денежные и духовные затраты не прилагал бы.
К тому моменту когда мои мысли ускользнули слизистой оболочкой виноградного слизня из моей головы, я уже был готов развлечь свои нервы посадкой на экстремально большой для этого самолётика скорости в Ялтинском морском порту, диспетчер уже привык к моим неожиданным вылетам и не менее поддающимся логике посадкам и радостно разрешил сесть мне между двумя круизными лайнерами и десятью буксирами, сбавив, на высоте не превышающей десяти метров, тягу двигателя на ноль, на скорости двести километров в час, я вторгся в акваторию Ялтинского порта, сея панику и ужас в глаза капитанов кораблей, что плыли там, со всех сторон на меня кричали параходные гудки и выстрелы сигнальных ракет, диспетчер громко смеялся в мои наушники, он и к этому уже давно привык и хоть он и получал за это нагоняй каждый божий день, но это того стоило, хотя я тоже получал не меньше, меня даже пару раз чуть не лишили моей липовой лицензии на полёты, но я же говорю вам - Это того стоит.
Рулёжка на гидроплане является одним из самых сложных моментов, каждый раз ты не знаешь на сколько сильно тебя снесёт течением или волной вытесненной каким ни будь лайнером, двигатель тоже страдает от этой процедуры, так как брызги воды, так или иначе, тормозят его вращение и ему приходится напрягаться в два, а то и в три раза сильнее, дабы выдать тоже колличество оборотов, что и в воздухе.
В этот день всё прошло удачно, загнав самолёт между двумя яхтами, в которых на протяжении всего года жили люди, и привязав его к пирсу, решив чуть чуть размять свои ноги, я пошёл по набережной, так просто, без цели, дабы прогуляться и развеяться, конечно, мне бы всё равно надо было бы идти по набережке, но в другую сторону, не создавая такой не видимый крюк из своих следов. Прекрасное, стареющее на сегодня солнце висело где то за деревьями не хотя показывать свои раскалённые крылья, ожидая другого дня.
Добававив к своему решению прогуляться ещё и решимость бутылки пива подкреплённую этими странными прямоугольными чипсами, что продаются только на украине, я залез на подьёмник, не знаю зачем он здесь нужен, ведь вид здесь так себе, но какоето время назад это было культовым местом, ведь именно его кабинки попали в фильм "АССА", вобще то вид со времён фильма не изменился, те же ржавые крыши подворотен, обсыпавшаяся штукатурка, машины спрятанные на заднем дворе и уже давно сгнившие, маленькие огороды перепаханные ползучим плющём, добавился только огромный голубой бассеин, такой как любят снимать в серьялах про счастливую жизнь, да и он был не чьим то часным творением, а принадлежал гостиннице.
Вгончик докатился до верхней площадки, на которой делать в принципи не чего, по этому я поспешил догнать его и поехал в низ. Там в низу среди длинных вечерних теней пальм, чьи листья не спасают в жару, лежала моя дорога к дому, усталость накопившаяся за день опять подавала тревожные сигналы не давая мне спокойно идти, хотя идти было не очень далеко, всё было совсем рядом, десять минут и я у себя в баре, надо только пройти через пафосные гостинницы, через криво танцующие фонтаны, линию дешёвых забегаловок, которые завышают цену пользуясь тем, что находятся рядом с пляжами, дальше потянется парк засыпанный хвойными листьями кипарисов, а там уже и маленький бар в котором можно будет выпить ещё и полезть на второй этаж в свой номер.
День закрылся скобками и ночь, взяв в своё распоряжение только кавычки, принялась влавствовать над нашими умами, кому то в это время лезут умные мысли, кто то занимается в это время сексом, а я, за не имением ни того не другого на данный момент, готов напиться и вспомнить про моего закодычного друга-врага дьявола алкоголя, чей дух обитает в моей таверне, вы ведь не против если я буду так её называть?, Не удивляйтесь знакам, зрите в корень, зелёный змий, зелёный свет светофора, вы не находите в этом странной, абсолютно не противоречивой аналогии мест и событий?
На ней сейчас зелёное платье, она танцует среди людей потерявших веру не потеряв её, она явно выделяется среди постояльцев моего бара, может быть она с того света, с тех самых пор когда я был жесток и не преклонен, то самое напоминание, что скрыто в ночи старых фонарей, не горящих уже сотню лет в парке, который так близко к моей берлоге, она пришла напомнить мне что то, или это тот самый момент чтобы забыть, я теряюсь, подхожу к ней и называю себя, я опять знаю чем закончится сегодняшняя ночь, она всего лиж воспоминание, ей не дано быть чем то большим.
музыка
Тревожный старт. Глава восьмая.
Тревожный старт. Глава восьмая.
- Так и запишите! Заключённый выражает свой протест. Самый решительный! (к/ф "АССА")
- Не, шапку не надену. - мне действительно на неё даже смотреть не хотелось.
- Да, что ты упёрся как баран, мороз на улице!
- Меня мутит, не надо шапки.
- Ну и чёрт с тобой, пойдём. Где там твоя машина?
Я махнул руой в сторону в которой, как мне казалось, стоял мой автомобиль и раскачиваясь в такт завываниям ветра наши обнявшиеся тела поплелись туда. Это была холодная зима, я бы даже сказал - очень холодная зима, и в обычной ситуации я бы наверное надел шапку, но сейчас, после двух бутылок виски мне не то чтобы не хотелось... я не мог. Как я уже сказал меня мутило, но я бы ещё на более раннюю ссылку в тексте вернулся, виски мы пили с тем самым звукорежисёром, что был в четвёртой главе, там ему уделялось мало места, теперь надо поговорить и о нём.
Вобще то он хороший малый, хотя и не все так считают, хотя про меня тоже говорят дурные вещи, но с ними я согласен, может быть потому он и нравится мне, что многие, в том числе и я, находят нас крайне похожими, нет конечно же отличия присутсвуют, как же без них, но какая то общность...
Он склонен к некоторому эпосу, при чём это в нём появилось не так давно как я его знаю, как то я застал его в компании девушки когда он освещая комнату своей наготой кричал ей - "Сорви с себя одежду и узри силу контрацепции!" До меня не совсем дошло как бы это произошло, но мне не очень хотелось вникать в слова сказанные им с лицом зевса гневящегося на землю. Где то в то же время когда в нём появился эпос в нём появилась непреклонная страсть к стихам, которые, откровенно говоря, были хуже его музыки и рассказов, но, что обязательно надо отметить, Были лучше чем стихи ,и даже рассказы, моих приятелей-знакомых чей хлеб состоял из этого жанра литературы, я бы предпочёл читать Его, чем Их, в большенстве случаев так и происходило.
Преодолевая снежные сугробы, что не смогла разобрать ни рать ни конница короля этого маленького, но гордого королевства прямых дорог, кривых отражений и снежных заносов, мы вникли в самую суть моей машины, тогда я приехал на своём шевро семдесят девятого года выпуска с сепиевыми стёклами, огненно красным корпусом, блестящими, хромированными бамперами и дисками, и песочно-охристым салоном. Как только этот шедевр автопрома завёлся и заработала печка, нам начало казаться, что мы спасены, вопрос был в том, чтобы выбраться от сюда, это была не простая задача посильная только мозгу трезвого человека, которого не мутит и не катит в разные стороны даже когда он сидит на одном месте.
Мы решили вести машину вместе, по очереди, сначала он забрался на заднее сидение и схватил меня за плечи держа так, чтобы я не скатывался в лево или право, так же он обещал следить за тем, чтобы я не переключался дальше второй скорости, потом мы должны были поменяться. Машина протяжно и тяжело загудела разогревая облака снега в своём сердце, одновременно с этим хор девочек в моей голове начал фальшивить во время песни "Вставай страна огромная!", мозг отказывался верить в происходящее и цепляся за шасси пролетающих вертолётов, норовя ускользнуть высоко в небо.
Какое то время всё удавалось так прекрасно, что мы расслабились и я даже успел подумать, что доеду и сам, зачем меняться, от этого может стать только хуже, хотя это был не самый большой тактический промах с моей стороны, прокол состоял в том, что мой, и так ретирующийся, мозг напомнил мне о пачке сигарет, которая должна мирно лежать в бардачке моей машины, среди разнообразнейшего мусора. Дым заполнил закупоренную машину и въелся в глаза, вертолёты подхватили мозг, видя, что на земле ему нечего делать, бомбы в сердце по очереди взорвались, жизнь полетела перед глазами, останавливаясь на поворотах и приятных воспоминаниях, с края зрительного нерва вырвалась слеза и поскользила по разреженному воздуху пространства салона, машина заревела, как кот которому наступили на хвост, прорвав цепочку засыпаных снегом боковых ограждений и не найдя под калёсами опоры полетела в небо и наверняка улетела бы, если бы не дерево, что встало на нашем пути, стекло издало звук с который открывается новая банка с джемом и дальше всё было как в дожде, только этот дождь был готов убить нас, каждая его капля просачивалась под кожу разрезая её как масло, грохот металла к которому сначало применили усилие, а потом поставив непреодалимый источник противодействия, треск дерева и снег целым комом разволновавшихся пчёл влетевшего в, совсем недавно только нашим, пустоту тела автомобиля, шде то во всём этом включился чёртов радио приёмник и пару секунд можно было расслышать непонятные, весёлые завывания попсовых артистов. Потом всё утихло, как то очень резко, тишина навалилась грузом ворот открывающихся при входе в рай, но плотно закрытых в аду, скорость происходящего не возможно понять или оценить, так как нельзя понять в какой момент всё началось, есть только точка на конце спирали, лучь в минус бесконечность.
В груди что то тихо стукнуло, так, для проверки, потом чуть громче, но всё так же нерешительно, поняв, что это не вызывает отрицательных реакций застучало во всю силу, которую тогда могло. Первая попытка встать оказалась обречена на провал, но вторая казалась куда наглее и увереннее первой, всё не так страшно, мозг был сдесантирован назад в голову и вертолёты скрылись за горизонтом, света разбитых фар явно не хватало и я начал нащюпывать включатель на потолке, как только появилась возможность видить, появилась возможнность осознать себя живым и полноценно целым человеком, вместе со светом в ствол головы вернулись мысли и звуки. Выстрел - на задних сиденьях кто то шивелится и дёргается, пытаясь занять удобную позицию, оттуда же раздаются пока не членораздельные, но напоминающие человеческую речь звуки. Выстрел - Ага, он жив, то есть скорее всего жив... а вдруг он умирает... агония? неет, не похоже, может он ранен? Чёрт, зеркало сбилось, не вижу ни черта... а можно ли от сюда самостаятельно выбраться? Где сигареты? В бардачке... курить...
- И мне достань... - с трудом, но его мысль до меня дошла, точно, я же только что закурил, мысли и действия ещё путались в голове.
- Ты как там?
- Чёрт его знает, курить хочу и мутит... кровь от куда то... чё делать то?
- Щас... подожди... покурим и выбираться нужно будет... а, нет, посмотри, там на заднем сиденье аптечка лежала... надо кровь остановить...
- Аптечка? Чёрт... Где она, блин, не вижу... а, это что ли? - он протягивает мне ящичек белого цвета с красным крестом, на ящике остаются следы крови.
- Да... Что с рукой... Откуда крови столько?
- Хрен его знает... на себя посмотри... стекло, чёрт его дери.
Следующие минут двадцать были заняты старательной перемоткой бинтами, нецензурной бранью и попытками освободить своё тело от осколков, как раз к тому моменту когда наше священно действо было завершено на нас упал лучь света и голос с небес громкогласно произнёс:
- Эй! Есть кто живой?
Голос затих ожидая ответа, но у нас не было сил кричать, последнии силы были потрачены на бесполезную ругань с воздухом, ударив единственой частью тела, что ещё не превратилась в оголённый нерв, то есть головой, в середину руля, я чуть не заплакал услышав звук пробивавшийся из под груды металолома, что ещё недавно была раскошным передом шевро, клаксон работал, квакая, плюясь и не попадая в ноту "ля", на которую он некогда был настроен, через пятнадцать минут мы уже сидели на заднем сидении-кровати большого, иностранного грузовика, который освещал своими фарами растояние от Москвы до Будапешта, нас медленно чтобы не дай бог не потревожить везли в город, дабы отдать в руки медицины, среди шума и гама появившегося когда мы поняли, что конец теперь не близок и маловероятен, я отключился и сквозь сон расслышал голос своего друга не громко колеблящего воздух над моим ухом:
- А ты, когда мы ещё летели, звал Её...
музыка
Примечание №2. Глава девятая.
Примечание второе. Глава девятая.
На этом самом месте придётся прерваться, но не на долго, мне опять придётся обьяснять, поверте, мне хочется этого на столько же на сколько вы хотите это слышать, но процедура является обязательной иначе невнимательный читатель может вспасть в ступор.
Дело в том, что эта повесть разделена на две логические части, наверное это вы успели заметить, но думаю мало кто из вас обратил внимание на течение времени в первой и второй частях, дело в том что они идут на встречу друг другу... чтобы было понятнее, посмотрите на главу под номером два, это та самая глава ради которой, как вы думаете, вы читаете этот расказ, то есть это конец и вы его уже прекрастно знаете, теперь вам уже проще разобраться в происходящем не так ли? Наверное стоит вспомнить всю сюжетную линию и переставить её у себя в голове чтобы каждый из двух лучей, пущенных на встречу друг другу, стремились стать отрезком, тогда станет проще, возможно даже интерестнее, хотя с другой стороны это может отбить у вас интерес, так как конец уже известен и ясен, но думаю и предыстория займёт ваше внимание хотя бы на доли секунд
Ещё пытающимся найти смысл и мораль я могу сказать пару слов:
- Повесть посвящена везенью среди неудач, любви и ненависти, при чём если любовь может относиться к окружающим, то ненависть такой редкой и элитной породы, что ни на кого кроме себя её не натравишь. Напомню, что каждый человек в этой истории реален, хотя обстоятельства и вымышленны, там среди образов можно найти реальность и она в большинстве случаев совпадёт с соответсвующими событиями, но не забывайте, это плод больной фантазии, не надо потом цитировать мне меня кричать, что это именно вы вот здесь и по моему здесь, а потом тащить в меня в суд уверяя что я отец ваших детей или тот самый говнюк, что дал вам плохую траву... Да, кстати, бар-гостинница реально существует, но не надо спрашивать меня когда вы туда прийдёте, если конечно у вас хватит сил её найти, так как в ней я был только как посетитель.
Думаю на этом можно и закончить, вернёмся к повествованию.
Зимнее солнце. Глава десятая.
Зимнее солнце. Глава десятая.
Говорят море никогда не покрывается льдом, это правда, хоть и частично, всё море никогда не сможет покрыться льдом, при этом я не беру во внимание мировые катаклизмы призванные уничтожить человечество, да и всю остальную жизнь заодно. Но ближе к берегу, где не большая глубина в особенно холодные недели, а потом и месяцы, при условии штиля, начинают образовываться ледяные наросты, сначала не большие, но если они появились опытные моряки начинают посыпать свои суда солью и разнообразными химикатами призванными спасти их от обледенения, но если штиль и морозы простоят совместно неделю и никто из них не отступит, то морской лёд начинает собирать свою дань, он обволакивает яхты и катера, пытается даже схватить в свои обьятья большие сухогрузы и танкеры, но они сильнее, а вот беззащитные яхточки скрипят всеми досками, обливаются кипятком с солью, но ничего уже не поможет, обычно после такой победы море устраивает шторм забирая добычу на дно, лёд ломается и бритвенно острыми краями прорезает дерево и даже металл, там где нет возможности резать он начинает давить всё весом, ломая и кромсая.
После такого шторма на "кладбище кораблей", что находилось под окнами моей комнаты в гостиннице, добавлялись новые тела, хотя и не так часто, в округе много дококов на которые ставят корабли обречённые гнить, вобще то их положено утилизировать, но это слишком дорого, по этому содрав с корабля всё что ещё может представлять ценность его бросают гнить и рассыпаться. мне это только на руку, туристы интерисуются кораблями, откуда они, кто их бросил и почему, а я придумываю историю простую как раковина мидии, но точно также наполненную вкусным содержанием, вот и обрастают корабли мидиями даже после того как их вытаскивают из воды.
Но сейчас зима и туристов нет, последний безумец съехал недели две назад. За окном метель и море поднимает брызги высоко в небо, под проливным ливнем брызг со снегом и льдом работает "бригада заката", это я так называю их, они появляются под вечер когда солнце выходит изза тучь, чтобы спрятаться на другой стороне земли, они ставят корабль на последний прикол, очередная жертва льда которую не смогли уберечь от стихии. Маленькая яхточка у которой уже нет мачты и похоже "внутренностей" пустой корпус с пробоиной в человеческий рост, она раскачивается на тросах авто-крана, что подкатили ещё с утра, хотя сама яхта прибыла вместе с остальными рабочими закатным вечером, люди во круг неё бегают, кричат, машут руками, пытаются толкать её, но только сильнее раскачивают... Обычно этот цирк длится около часа, потом им всё таки удастся поставить яхту на распорки и забыть о ней навсегда.
Рассматривание этой картины добавило в картотеку идей совершенно новую мысль, а что если сделать ремонт в уже моём баре? Почему бы не использовать для этого части кораблей, что гниют прямо рядом, ну например ободрать эту несчастную яхту и использовать куски обшивки для декорации стен, на потолке выложить мозайку из некогда пола кают кампании, заказать нормальную дубовую мебель, такую чтобы стол надо было двигать троём, избавиться от всего что там наставленно, уничтожить к чертям телевизор и на его месте поставить маленькую сцену, чёрт возьми должны же здесь быть музыканты, нанять их и пусть играют по вечерам, номера можно не трогать пусть они остаются такими какие есть, хоть у меня ещё и осталось денег достаточно чтобы оплачивать зарплату персонала ещё пять лет даже при отсутсвии клиентов, но прибыль всё таки нужна, из неё можно выплачивать премии и делать ремонты хоть каждые полгода, а неординарный дизайн номеров может отпугнуть клиентов, пусть меняется только барная зона, обычно это всех весилит и радует.
Ну и надо было уже сделать что ни будь со своим положением бездеятельного человека который выкупил эту таверну и ничего с ней не делает. Оказалось, что ремонт в этой части страны большая проблема, матерьялы или отсутствовали совсем или их приходилось долго ждать, с рабочей силой тоже были проблемы, никто не хотел работать, пришлось нанимать турков из посёлка не подалёку, они то работали на славу, они даже помогли мне с поиском матерьялов, конечно же, наверняка запросили за него в двое больше чем он реально стоил, но зато мне не пришлось заниматься этим самому, да и за физическую работу они получали копейки.
Звуки ремонта не очень то меня радовали по этому я оставил менеджера за главного и съехал на съёмную квартиру в город, квартира была не осень далеко, на набережной рядом с Ялтинским подъёмником. Набережная зимой совсем не такая какой её можно полюбить летом, лёд даёт редким прохожим получить острые ощущения, пальмы становятся похожи на инопланетян, становится непонятно откуда они здесь, их листья хрустят на ветру и падают на промёрзшую плитку. Конечно же нет даже упоминания о летних атракционах, художников карикатуристах и стендов с картинами местного пейзажа, всё это прячется до первых туристов, весной оттаивают первые художники, но сидят они только днём и понемногу, а к лету они разрастаются как плесень на ломте хлеба. Корабли заходят в порт всё реже и реже, в основном это большегрузные корабли с разнообразнейшими товарами от китайских игрушек до немецких автомобилей, но их не видно за пеленой общей тишины, тишина нарастает с каждым днём, она растёт с ноябя до конца февраля, потом медленно уползает восвояси.
На окнах образовалась изморозь и, не смотря на включённую комфорку газовой плиты, приходится сидеть в свитере и толстых штанах, портвейн в это время года пить невозможно, хотя если сделать глинтвейн то получается совсем не дурно, можно греть руки и заодно немного пьянеть, чтобы не сходить с ума от полного одиночества, ведь в это время года не работают даже большие рестораны, а что говорить о маленьких забегаловках, а те что работают набиты пьяницами и оборванцами, собственно это тот тип мест в которых и в туристический сезон никого кроме них не найдёшь, а хочется нормального общения, с людьми которые работают в моём баре-гостиннице это невозможно, они по привычке воспринимают меня только как начальника и никак иначе, местные сидят в не закрывшихся распивочных, а человека нет, среди туристовтоже тяжело найти интересных собеседников, но это хотя бы возможно... А тут. Мрак.
Сутки состоят из попыток готовить еду, коротких прогулок до магазина и монотонного распития глинтвейна с водкой, каждый день среди реальности тают сны, каждый день следующий кажется ещё страшнее нынешнего, хочется написать письмо на телевидиние и героически воскреснуть, найти тех о ком уже невозможно вспоминать из-за сердечных спазмов, найти и молить о прощении, проситься назад в этот вечный улей где деньги не вопрос, а времени нет совсем, где любовь так же легко теряется как и находится, туда где осталось всё к чему когдато стремился и тогда же достиг, в такие моменты надо вылить в себя пол-литра водки, резко понизить градус вином после чего вырубиться и постараться пробыть в бреду как можно дольше, но каждое возвращение в реальность ещё хуже, ведь все сны в этом бреду посвящены прошлому, они засыпают моё израненое сердце солью и проходят маршем не обращая внимание на мои крики, почему мозг вспоминает только хорошее, почему нельзя просто вспоминать всё подряд, вспомнить из-за чего я сбежал, почему оставил их всех, закрыл этот порочный круг... Хотя я могу признать то, что не всегда был прав и я могу корить себя за это, но не так чтобы быть готовым достать из шкафа ружьё и подняться с ним на вершины гор в которых живут тибетские монахи...
Надо раслабиться и дать времени почистить раны, достать из них соль и залечить, хотя сейчас это кажется невозможным, странно, но мозг осознал что всё, теперь ничего не вернуть, только по прошествии года, ну почти года, хотя предупреждён об этом был заранее, а теперь некому даже написать письмо чтобы не получить на него ответ.
Музыка. только так...youtube.com/watch?v=k6ERe23kSBM
Мёд в морском ветре. Для хронологии. Глава одиннадцатая
Мёд в морском ветре. Для хронологии. Глава одиннадцатая.
Весной у нас начался медовый месяц, к тому времени шрамы на лице и теле стали привычными и перестали казаться чем то неотвратимо отвратительным, каждый час приходилось сверять часы с реальностью дабы не стать посмешищем для само го же себя, опоздав на свою же свадьбу. Не было ни смысла ни повода сего действия, но оно происходило и происходило прямо на наших глазах, сотни рук вынули спички и только одна рука достала половинку, ему предстояло быть моим свидетелем. Всё было готово кроме меня, я абсолютно не был готов, мой мозг так и не смог до конца осознать, что всё это реально и происходит по твоей же воле и даже, вроде бы, ты сам этого хотел... Что то в этом было не так, самая малась, только ведьменская жалость в этом невозможна, отступать некогда, теперь только вперёд, два бокала вина чтобы запить литр, только что подаренного каким то парнем, которого ты сюда и пригласил, французского коньяка с тридцати летней выдержкой, выпитого без даже секундной задержки, теперь мозг хочет думать и даже понимать хоть что ни будь. Куда теперь? Руки толкают тебя в сторону стола, дрожащие пальцы жадно выхватывают ручку из лап законных уз брака и ставят крестик на месте подписи... Тело поднимается и начинает двигаться в сторону выхода, с зади слышны крики, глупый, не удачно втесавшийся в этот сумбур, смех, недоумённые возгласы, чей то плачь и сквозь всё это пробивается шорох ручки по бумаге, теперь всё абсолютно точно, теперь ничего не изменилось, я не готов к этому так же как и мир был не готов переступить порог нулевого века нашего тысячалетия, так же как и за мир за меня решали высшие силы.
Вырвавшисьиз лап прессы мы направились в те места куда не принято звать своих друзей не желая им при этом смерти, каждый день с того момента был вызовом, мы или мир, похоже мир победил, высшие силы ошиблись когда назначили мне время, тогда я был смертен.
Самый прекрастный момент среди всего этого был на борту роскошной яхты которую мне удалось взять на прокат, на самом деле это можно было считать полноценным кораблём с тридцати метровой палубой и двумя парусами, полностью исправным машинным отделением, с запасом топлива достаточным чтобы проснуться в Нью-Йорке, самое удивительное, что с ней мог легко управляться даже один человек, будучи пропитанной электроникой до самого киля, эта "девочка" сама могла выбирать наилучший курс от точки "а" до точки "б" так же легко, как и на ручном управлении заменять всю команду поднимая, настраивая угол и натяжение парусов, использовать движущиеся грузы для слежением за наклоном борта при маневрировании или во время шторма, то есть это была мечта, хотя это чудо до сих пор мне не по карману, все три дня, что я мог ей управлять, из моей головы не выходила мысль об зверском угоне этой малышки, к слову сказать названной по названию города производителя, что удивительно город находится в Америке и является только маленьким придатком к своему штату, так же, доверяя моей памяти, можно уверенно понять тот факт, что яхта там появиться не могла, так как город далеко от моря и воды в которую можно опустить такое чудо... Но так или иначе "Пенсакола" катала нас в течении трёх дней под океаническим небом тёплого течения.
Хотя насладиться одиночеством нам удалось только когда наступил третий и всязи с этим последний день аренды, только тогда постоянно навязывающихся друзей и родственников удалось утопить на берегу в роскоши сухопутной жизни. По морским законам управлять кораблём в состоянии алкогольного опьянения нельзя, но я всегда считал себя пиратом, по этому "трюм" был забит ромом, а по палубе катались бутылки с посланиями которые мы сочиняли смотря сквозь лёгкую дымку солёного тумана на протянувшийся по небу канат белого шёлка обсыпанного серебрянными монетами, драгоценными камнями и невообразимой магией бесконечности космического пространства, только в такой ситуации можно хоть чтонибудь чувствовать, наверное только по этому всё и остановится совсем скоро, наверное не стоило прерывать эту жизнь таким глупым путём, не надо было прикасаться к тому, что явно прекраснее и лучше тебя, не надо было превращать свою жизнь в калейдоскоп прекрастных событий и незабываемого времени, не надо было идти в музей счастья, чтобы понять то что это всё не тебе, ты только гость, только во время пробившийся сквозь линию полу защиты нападающий, ведущий игрок маленькой школы где ни будь в окраинных предместьях Техаса, скоро твой шлем и твоя защита будет раздавленна массой тел игроков готовящихся в вышую лигу, элитные защитники в чьих головах нет ни чего, что могло бы повредиться при столкновении с тобой на скорости не ниже двадцати пяти миль в час, после чего инвалидная коляска и котетор заберут у тебя мечту стать таким же как они.
В порту я клялся, что это повторится, но... Это только конец времени, жизнь идёт, хотя и в стоп кадре. Полёт по сердцам европейских городов, прогулки по барам-пабам-забегаловкам, наконец то мне удалось исполнить мечту детства и побывать в настоящей таверне, где среди скрипов кроватей слышались крики засидевшихся на первом этаже выпивох. К концу месяца кредит у банка достиг такой невероятной цифры, что они отказались мне давать мне деньги, при чём обещали распять меня на кресте если долг не будет уплачен, после чего я пригрозил им, что превращю это в грандиозный проэкт и даже церкви не останится ничего кроме как принять меня в сан велико мучеников современной России.
Но куда же всё это исчезло, разве проблема в словах сорвавшихся с губ по направлению к другой? Разве это было причиной... конечно же нет, я уже распнул свою голову мыслями посвящёнными этой проблеме, то есть она уже вся пропитанна ими и они сочатся как из выжимаемой после мытья посуды губки. Лежа сейчас в больнице, потеряв частичку нормальной жизни, потеряв возможность курить и пропадать ночами в сети городских капканов, я терзаю себя прошлым, может быть сказывается отсутствие общения, но в принципи я привык к одиночеству, каждый мой день происходит среди одного меня, остальные существуют как декорация, ладно, вру не каждый день, но большинство из них, в какие то из этих двадцати четырёх часовых отрезков времени в мою реальность всё таки вторгаются посторонние люди, чья жизнь не безразлична мне... хорошо, тут тоже не буду врать, не совсем безразлична. Попав сюда после аварии я и мой друг задержались здесь наболго, его перевели в другое отделение, да и вобще ему повезло больше, у него сотресение мозга и лёгкий ушиб какого то внутреннего органа, он вобще почти свободен, по крайней мере его даже на прогулку во двор больници выпускают, я же лежу в этой комнате считая точки на конциционере в углу и просматривая однообразные передачи с весящего там же меленького телевизора, изредка меня водят на процедуры, там вырвавшись из под взглядов врачей мне получается перу раз незаметно затянуться от вечно тлеющих в пепельнице моего лечащего врача сигарет, дым кажется лёгким как воздух, сигареты плохое и к тому же лёгкие, но нет ничего лучше этого. С моим позвоночником случилось что то серьёзное, к тому же от удара какие то сосуды в моей голове перестали отдавать свою кровь мозгу, теперь меня пытаются лечить, хотя не считая перманентной боли в спине, которую могут унять только таблетки, всё нормально и я бы уже давно вырвался от сюда, напав тенью вернувшейся с того света на тех кто не вспомнил о моём существовании когда я попал в больницу, честно говоря, кроме перы репортёров, меня не навестил ни кто, хотя репортёры должны были донести это до масс и на меня должны были политься бурлящие потоки писем с требованием немедленно выздоровить, у меня на тумбочке рядом с кроватью не должно хватать места от цветов, родные и близкие должны были в тихую проносить мне сигареты и алкоголь, которыми я в тайне от врачей баловал бы себя ночами длинными ночами, но... только сигареты украденные по глотку на процедурах и двое журналистов... а так в основном - мысли, мысли, мысли и тишина в студии, свет здесь выключается кнопкой удобно пристроенной к телевизионному пульту.
музыка
Городские легенды. В продолжении главы одиннадцать. Глава двенадцать.
Городские легенды. В продолжении главы одиннадцать. Глава двенадцать.
Лёгкий приступ шизофрении был побеждён неадекватностью накатившейся реальности, мнежество отрезков собралось в одну длинную прямую, чему способствовало моё не понимание сложившихся поступков, как не прискорбно, но совершённых мной. В одном отдельно взятом пространстве, набралось слишком много ошибок которые терзали мою голову пуще прежнего, теперь же меня дурманил запах перемен которые наконец то должны были произойти, наверное так было задумано в плане судьбы, но так не должно было происходить в моих планах. Точка не должна была ставиться здесь, это был промах из-за которого биотлонист не получит золото на олимпиаде. Чбы всё это обдумать, я позвал своего приятеля музыканта в паб, каких по примеру Лондона развелось не мало, надо было всё обсудить, порвать на куски то что стоило разорвать и наконец то склеить все осколки, что были рассыпаны за зря.
Жаркий лёд правильно охлаждённого пива дал мне возможность излить душу, каждое моё слово резало меня изнутри, каждая ошибка с каждой секундой становилась больше и больше, ясности придавали ответные слова и обвинения в мой адрес, этим обвинениям не возможно было противоречить, да я и сам прекрасно понимаю что был дураком, при чём дураком с буквы "М", обязательно большой и даже выделенной курсивом. Где то в углу закипали страсти, среди дубовых столиков различались лица тех кого в быту именуют быдлом и отморозками, трещали бокалы с наверняка самым дешёвым пивом, раздавались неловкие шутки которые среди общества себе подобных выдавали ответный гогот ста тракторов, в скором времени весь зал залился тяжёлым дымом самых галимых сигарет, меня начало тошнить из-за этого, каждая из этих падл считала своим долгом ущипнуть за зад проходящих мимо официанточек, в какой то момент мозг не выдержал, в конце концов я пришёл сюда излить душу и отдохнуть, понять что мне делать дальше, а здесь творится такое, направив всю свою силу воли в направлении стола с раздражающим фактором я сдвинул своё тело с места.
- Убирайтесь от сюда. - Мой голос звучал словно скрежет приземлившегося на брюхо аэробуса, осколки которого заставили замолчать все столики в пабе.
Сквозь скользящее молчание нервных взглядов в меня выстрелили - Ты чё! Совсем Ёбнулся! Давай, пиздуй отсюдова пока не наваляли!
- Убирайтесь от сюда. - Аэробус врезался в здание аэропорта, крики разлетающихся тел не давали покоя. - Это место для приличных людей умеющих разговаривать, вам здесь не место, каждое ваше слово загрязняет атмосферу приличия и англиской чопорности царящую во круг.
Сквозь огонь вырывающийся из догорающих останков самолёта на меня подняли взгляды сотни душь пассажиров погибших по моей прихоти, каждая секунда готовила мне несчётные мучения в аду, отступать было поздно.
Самая большая туша поднялась и матерясь попёрла на меня, с моей весовой категорией шансов у меня не было, но его остановил "Бронзовый Варлок" марки "B. C. Rich", размозжив череп своими острыми углами и заставив остальных вскочить со своих мест направив свой гнев на, уже, нас, мой друг стоял рядом со мной грусно смотря на обколотый лак своей бас-гитары, готовясь добить каждого кто решится подойти к нам, с зади на нас попёрли ещё люди, но какова же была моя радость когда я понял, что это все те гламурные педики, представители элитарной богемы, чьи задницы обычно надирают такие упыри как тот что лежит на полу бара в крови не всилах пошевилиться из-за черепно мозговой травмы позволяющей ему только тихо стонать и материться, наконец то настало время моего выхода, до этого моя роль потстрекателя или Робиг Гуда, как вам больше по душе уже имела успех среди мас, но теперь я должен стать вершителем судеб и спасти этот паб от полного уничтожения, ведь охрана уже успела зажаться в угол готовясь просто вынести от сюда всех тех кто не успеет убежать сам к приезду милиции.
Вставая они начали доставать ножи и биты готовясь порвать нас на куски, решительное подкрепление, что сначала поднялось за нас, стало медленно отступать и пожалуй я их понимаю, остались только самые смелые и наглые, те кто не боялись умереть сейчас за незнакомых людей, те чья честь не давала им права сначала вскочить и попереть на врага, а потом медленно сесть за свой столик или убежать почувствовав численное приемущество и лучшую подготовку опонента, послышался звон разбиваемых бутылок, за моей спиной готовились розочки, пиво полилось по полу смешиваясь с уже льющимся там же вином, всё это происходило со своростью света, в голове же медленность и растянутость этой сцены не давала расслабиться, в воцарившей на секунду тишине раздался скрип закончившийся шелчком, источником звука был мой макинтош в кармане которого большой палец медленно взвёл курок револьвера "Хилла" сделанного в великобритании в конце девятнадцатого века, но доведённого до ума мастерами конца двадцатого, рука медленно и степенно, не подчиняясь мозговым сигналам вынула оружие из кармана и направила его дуло в самую ближнюю цель, кто то начал кричать, нападающие замерли, каждому из них хотелось иметь в руке такую же игрушку для смелости, но это не просто оружие, это произведение искусства, что вселяет страх одним своим видом, это не "Беретта" с её тупой мордой и даже не "Тульский Тополев" что не всегда можно разглядеть в руке, это английский стиль жертвоприношения оружию.
- Чё зассали, братва! Это же травматический, пулек резиновы испугались!? Сюда смотри, Падла! - от куда то с права на меня глядел чёрный глаз "Макарова" чья убойная мощь была сильнее моей, но на таком растоянии было абсолютно без разницы, серце колотилось в бешенном темпе, рука медленно перекатилась в сторону вражеского дула, кто быстрее решиться выстрелить, никогда не понимал в чём фишка этих сцен в американских фильмах, в реальности такого не бывает, вот и сейчас гром пропитал атмосферу англиской чопорности несколько секунд назад царившей в этом пабе, секунды застыли в неведении ситуации и рассыпались разгоняемые потоками воздуха от падающего тела, все начали разбегаться, панически собирая свои вещи, за окном послышался вой сирен, моя машина была припаркована у заднего выхода, там где выходят работники этого заведения, я знал их всех, так же я знал, что меня не сдадут, определить из какого оружия я стрелял тоже врятли удастся, наша система правоохранительных органов далеко не безгрешна, им не до оружия сделанного в 1880 году, совсем нет, самое главное успеть выскользнуть из здания не замеченным, пока только слышны мигалки, пока не раздался крик "Всем Стоять!" ещё есть несколько секунд и схватив первого за меня заступника я пошёл к двери в кухню, кивнув при этом менеджеру, я уже знал какую легенде он раскажет, всё как всегда, разборки аля девяностые, или может быть просто не поделили чего то, в общем только бандиты, ни каких других людей здесь не было, всё как всегда.
Кухонный запах заставил меня хотеть есть и я даже успел схватить с собой сэндвич что стоял среди блюд которые ещё совсем не давно должны были пойти по столам людей которые их заказали, сэндвич оказался с тунцом, что несколько меня огорчило, но желудок был не против, пиво требовало закуски.
- Господи! Как ты можешь жрать в такой момент!? Ты только что человека убил!
- Кто бы говорил, сам размазжил череп тому быку, какого чёрта ты на меня теперь гонишь! Тем более я не стрелял ему в голову или сердце, выстрел в область живота конечно очень болезненный, но при условии что сейчас приедет скорая, а она была уже на подходе, судя по разным звукам сирен, то процентов семдесят, что этот говнюк выживет, а вот за твоего я не ручаюсь. Ты специально выбрал самый острый угол гитары?
- Нет... Как то случайно... Но, чёрт, что сейчас то делать?
- Не высовываться, думаю мы не настолько знамениты, чтобы галимое качество камер слежения в тёмном помещении, дало ментам наводку на нас, а люди в баре уже свалили, гопников слушать не будут, менты всегда думают, что они покрывают кого то, просто затихни на недельку. Гитара с собой?
- Да, бля, только щас дошло, что тащю её, надо выбросить к чертям, прямо щас, как выйдем, далеко ещё, основной выход был ближе...
- Выйдем, надо люк колодца открыть, туда и бросим, даже если найдут следов отпечатков уже не будет, а к основному входу сразу милиция подъехала, представляешь себе такую ситуацию - выходим мы и ты с окровавленной гитарой спокойно проходишь мимо, поворачиваешь за угол и садишься в машину? Я нет.
- Ты прав, эта дверь? - и правда, перед нами была дверь ведущая к выходу, пара шагов и мы на улице, миниатюрных размеров квадратный дворик в углу которого, за мусорными баками тускло блестит в ночном тумане белый порш, ключи от которого уже звенели в моей левой руке.
- надо за сигаретами заехать, у меня две осталось...
- Эти гопники были правы, та совсем ёбнулся.
Выехав окольными путями и завезя басиста домой, покрутив километраж по городу, медленно приходя в себя собирая осколки диалога, который был ещё до потасовки и стрельбы, мне захотелось срочно куданибудь уехать, прямо сейчас, но увы бензин уже подходил к концу, наличных уже не было, а кредитные карты были разбросаны по квартирам, не оставалось ничего кроме как поехать в строну ближайшей из них, тем более в моей голове всплыли некоторые факты реальности, которая напомнила мне про обязательства перед союзом художников, на следующей неделе мне надо было ехать в Санкт-Петербург на собственную выставку, представлять себя народу.
Музыка