Если выбирать между правдой и легендой, транслируй легенду.(Anthony Wilsen)
Обмен книги на слова, он достаточно условный, если подумать; обы предмета в той или иной степени одухотворены, наполненны смыслом и словами, которые в той или иной мере пытаются спрятать смысл, несмотря на видимое раскрытие последнего; вот и сейчас, сидя здесь и смотря на одуванчики, которые цветут так же, как и тогда, хотя как они могут ещё цвести, они цвели так же даже до моего рождения, ну и. ясное дело, до событий тех... скажу "дней", хотя это не точное определение, ведь не дней, а скорее месяцев, может даже лет, но слова скрывают смысл, это их цель, для этого их и придумали.
Но вернёмся сюда,на это самое место, где холодная металлическая конструкция медленно промораживает меня изнутри, но не "как тогда", а скорее "как всегда". Наверное надо разьяснить разницу, ведь это разные понятия, мне понятные, но для других тёмные и местами страшные, хотя, если разобраться, то страшного ничего нет, по крайней мере для окружающих. Но чтобы понять, стоит отойти от самой конструкции и присесть на траве на некотором расстоянии от места, которое стротели выбрали для постройки этого ( так как мы сидим перед конструкцией, то видим её со стороны) купола, а если совсем точно - детской паутинки. Ну вот. именно в этот момент всё становится простым и понятным, ведь все в детстве сидели на этой самой паутинке и каждый может представить какая она холодная, когда на неё садишься.
Теперь же начинается сложная часть обьяснения, надо (причём срочно) обьяснить как паутинка может холодить "как тогда", а это не просто. Для начала надо вабрать из скудного набора варриантов времени суток "день" и "вечер" и обьяснить, что это было где-то посередине; точнее сказать не получится в силу лексических особенностей тех языков которыми я мог бы оперировать, а прежде всего русского, но пожалуй это не так важно.
И так, представте себя в вагоне метро. если вы никогда в нём не были, то можно просто представить себя в вагоне поезда, трамвая или электрички. Вы несётесь по надземной части паутины метрополитена, где-нибудь в районе "Багратионовской" или "Фили" и грустно смотрите в окно; лучше всего чтобы у вас были какие-нибудь проблемы, не серьёзные, но привлекающие к себе внимание. А за окном, там дождь, не ливень, а именно дождь. с большими выразительными каплями, которые разбиваясь о стекло, становятся потоками, сливаются между собой в струи, через которые смотреть как-то особо тосклива; а по времени сейчас уже не день, но ещё и не вечер, за окном промокшие одуванчики, те что успели стать одуванчиками. не разлетаются от ветра, а робко падают на землю, пролетев не больше двух-трёх сантиметров, те лдуванчика, что ещё не успели распушиться, они закрыли свои жёлтые солнцеобразные цветки и из вагона, окна которого покрыты струями дождя, как будто неизвестные хулиганы забросали окна камнями и теперь они покрылись трещинами, их невозможно разглядеть, хотя очень хочется - хочется чего-то светлого, тёплого, живого.
И вот ты доезжаешь до своей станции, а она неприменно на поверхности, открыта всем ветрам и дождям; а дождь ты даже любишь, и даже ветер- тоже обьект твоей страсти, но сегодня они не радуют. а заставляют так достаточно зарактерно сжаться и нахохлиться, как воробей, сидящий на маленьком выступе в стене, под самой рышей. Ты поворачиваешься назад, смотря на то вагон, из которого ты толькочто вышел, и видишь там за окном Её, ту самую, что давала тебе силы пока ты ехал; она это знала и даже была рада этому, но теперь вы в разных мирах, она последний раз смотрит сквозь струи дождя и мутное стекло на тебя, а ты стоишь под этим дождём, смотришь в стекло, но видишь странное заклинание, не дающее посмотреть сквозь закрытые, и уже отезжазающие двери поезда, ты видишь "ясьтянолсирП еН". И стекло уже не пропустит назад, уже поздно, теперь твой путь отделён от этого вагона и его электрического света, поезд уже пронёсся мимо тебя, скрылся за поворотом, а ветер, погнавшись за ним, покачнул тебя и на секунду превратил дождь в брызги, которые покружив вокруг тебя упали на бетонный пол перрона, та твою одежду и обувь, после этого ты достаёшь пачку сигарет ( не важно какой марки), выуживаешь понравившуюся сигарету, достаёшь из другого кармана зажигалку; обычно ты делаешь это долго, ища сначала сигареты, потом зажигалку, шаришь по всем карманам. а находишь в сумке, но сейчас это происходит моментально - одна рука сразу находит сигареты, другая зажигалку и ты быстро прикуриваешь, а дождь соглашается не тушить твои сигаруты и, идя по перрону, ты замерзаешь не "как всегда"; обычно ведь как замерзаешь? Ясное дело от холода, а сейчас тебе не холодно, тебе зябло и не от погоды, она то как раз такая, какая тебе нравится; а зябко тебе от того, что теперь ты один по пути домой, и что одуванчики закрылись или облетели, дождь не прекратится, а ветер жадно пристал к угольку сигареты и скурит её быстрее, чем ты успеешь зделать третью затяжку. Но теперь ты начинаешь верить, что твой путь в твой личный "Истлан" не прервётся и ты рано или поздно увидишь эту прекрасную местность.
А то место, в котором я сейчас, оно не изменилось, только дерево ссохлось сильнее, а качели, которые стоят впереди перекрасили, но шум листвы остался прежним.
Но вернёмся сюда,на это самое место, где холодная металлическая конструкция медленно промораживает меня изнутри, но не "как тогда", а скорее "как всегда". Наверное надо разьяснить разницу, ведь это разные понятия, мне понятные, но для других тёмные и местами страшные, хотя, если разобраться, то страшного ничего нет, по крайней мере для окружающих. Но чтобы понять, стоит отойти от самой конструкции и присесть на траве на некотором расстоянии от места, которое стротели выбрали для постройки этого ( так как мы сидим перед конструкцией, то видим её со стороны) купола, а если совсем точно - детской паутинки. Ну вот. именно в этот момент всё становится простым и понятным, ведь все в детстве сидели на этой самой паутинке и каждый может представить какая она холодная, когда на неё садишься.
Теперь же начинается сложная часть обьяснения, надо (причём срочно) обьяснить как паутинка может холодить "как тогда", а это не просто. Для начала надо вабрать из скудного набора варриантов времени суток "день" и "вечер" и обьяснить, что это было где-то посередине; точнее сказать не получится в силу лексических особенностей тех языков которыми я мог бы оперировать, а прежде всего русского, но пожалуй это не так важно.
И так, представте себя в вагоне метро. если вы никогда в нём не были, то можно просто представить себя в вагоне поезда, трамвая или электрички. Вы несётесь по надземной части паутины метрополитена, где-нибудь в районе "Багратионовской" или "Фили" и грустно смотрите в окно; лучше всего чтобы у вас были какие-нибудь проблемы, не серьёзные, но привлекающие к себе внимание. А за окном, там дождь, не ливень, а именно дождь. с большими выразительными каплями, которые разбиваясь о стекло, становятся потоками, сливаются между собой в струи, через которые смотреть как-то особо тосклива; а по времени сейчас уже не день, но ещё и не вечер, за окном промокшие одуванчики, те что успели стать одуванчиками. не разлетаются от ветра, а робко падают на землю, пролетев не больше двух-трёх сантиметров, те лдуванчика, что ещё не успели распушиться, они закрыли свои жёлтые солнцеобразные цветки и из вагона, окна которого покрыты струями дождя, как будто неизвестные хулиганы забросали окна камнями и теперь они покрылись трещинами, их невозможно разглядеть, хотя очень хочется - хочется чего-то светлого, тёплого, живого.
И вот ты доезжаешь до своей станции, а она неприменно на поверхности, открыта всем ветрам и дождям; а дождь ты даже любишь, и даже ветер- тоже обьект твоей страсти, но сегодня они не радуют. а заставляют так достаточно зарактерно сжаться и нахохлиться, как воробей, сидящий на маленьком выступе в стене, под самой рышей. Ты поворачиваешься назад, смотря на то вагон, из которого ты толькочто вышел, и видишь там за окном Её, ту самую, что давала тебе силы пока ты ехал; она это знала и даже была рада этому, но теперь вы в разных мирах, она последний раз смотрит сквозь струи дождя и мутное стекло на тебя, а ты стоишь под этим дождём, смотришь в стекло, но видишь странное заклинание, не дающее посмотреть сквозь закрытые, и уже отезжазающие двери поезда, ты видишь "ясьтянолсирП еН". И стекло уже не пропустит назад, уже поздно, теперь твой путь отделён от этого вагона и его электрического света, поезд уже пронёсся мимо тебя, скрылся за поворотом, а ветер, погнавшись за ним, покачнул тебя и на секунду превратил дождь в брызги, которые покружив вокруг тебя упали на бетонный пол перрона, та твою одежду и обувь, после этого ты достаёшь пачку сигарет ( не важно какой марки), выуживаешь понравившуюся сигарету, достаёшь из другого кармана зажигалку; обычно ты делаешь это долго, ища сначала сигареты, потом зажигалку, шаришь по всем карманам. а находишь в сумке, но сейчас это происходит моментально - одна рука сразу находит сигареты, другая зажигалку и ты быстро прикуриваешь, а дождь соглашается не тушить твои сигаруты и, идя по перрону, ты замерзаешь не "как всегда"; обычно ведь как замерзаешь? Ясное дело от холода, а сейчас тебе не холодно, тебе зябло и не от погоды, она то как раз такая, какая тебе нравится; а зябко тебе от того, что теперь ты один по пути домой, и что одуванчики закрылись или облетели, дождь не прекратится, а ветер жадно пристал к угольку сигареты и скурит её быстрее, чем ты успеешь зделать третью затяжку. Но теперь ты начинаешь верить, что твой путь в твой личный "Истлан" не прервётся и ты рано или поздно увидишь эту прекрасную местность.
А то место, в котором я сейчас, оно не изменилось, только дерево ссохлось сильнее, а качели, которые стоят впереди перекрасили, но шум листвы остался прежним.
Особое спасибо А. Галицкой за редакцию рукописного варрианта.
-
-
04.06.2007 в 20:55-
-
04.06.2007 в 23:59-
-
05.06.2007 в 12:38