Если выбирать между правдой и легендой, транслируй легенду.(Anthony Wilsen)
история в обрывках. Глава первая.
Я делаю вид, что я в стельку пьян, что я не замечаю её прикосновений к моему телу, мне приятно то, что она делает, но я не хочу её, мне кажется, что это уже было, время сплелось в косичку из дешёвого пива, не менее дешёвых виски и марихуаны, со временем косичка заплелась в верёвку, а потом и к канат, теперь я перетягиваю её с неведомым противником, чьих глаз я не вижу, так как не вижу и лица... Она водит руками по моему телу, я говорю, что мне не хорошо и я должен отойти, она волнуется и хочет пойти со мной, но я оставляю её на диване и иду один, моё тело прорывается сквозь лианы мишуры и гирлянд, во круг меня висят облака дыма и пытаются перемещаться другие, мне подобные, тела, музыка пульсирует в воздухе, я вижу как сизые клубы дама покрываются мелкой рябью от низких частот, что то знакомое, яркое, светлое, угрюмое, кто додумался поставить на новый год Аукцыон, мне хочется раствориться в пении решёток усилителей, но я всё же доплываю до ванной комнаты, она большая, если всё что я видел пока шёл казалось мне узкой пещерой набитой людьми, то здесь было много места, наверное это из-за белого цвета стен и потолка, зеркал размножающих пространство и множества блестящих кранов, ручек, перил... Люди есть и здесь, только теперь они мне не кажутся похожими на меня, хотя бы потому, что я не хочу секса сейчас, а у них тут практически китовая оргия, под все эти звуки я пытаюсь умыть своё лицо ледяной водой и хоть как то прийти в себя, но мне это никак не удаётся, я практически ныряю в раковину, ледяная вода заливается мне в уши и нос, маленькие льдинки начинают путь среди моих мыслей, кажется некоторые мысли уже постигла участь Титаника и они оседают на дно черепной коробки, чтобы гнить там до скончания моих дней, я поднимаюсь и не вытирая голову иду назад, меня шатает и ниагарский водопад струится по мне, несчастные безумцы в бочках пытаются преодолеть все секунды падения и не размазаться по кафельному полу. Проползая по полу пещеры с алмазами и драконами, тысячами рыцарей и сотнями принцесс я выхватываю у какого то короля кубок с янтарным как моча молодого мула пивом делаю глоток и швыряю его в оцепеневшего от страха дракона, моя принцесса видя всё это прибегает ко мне и пытается помочь мне встать, я говорю ей, что всё в порядке, рана не сильная, видимо этот дракон проломил мне рёбра, трудно дышать, но я справлюсь, я выживу и ещё вернусь к нему, чтобы отомстить за смерть своего коня и оруженосца... Потом меня рвёт, много чьих то рук поднимает меня над ледяной поверхностью ледника на вершине Килимонжаро, лёд подомной тает, я плыву во круг меня океан, я вижу корабль который плывёт на меня, это старый, деревянный корабль, но он феноминальных размеров у него разноцветрые паруса и надпись на бортах означает что это Зоопарк. "Ной!"-проносится в моей голове и корабль грациозно оплывает моё обессиленое, борьбой с течением, тело волна идущая от борта катапультирует меня высоко в небо я пролетаю сквозь ряды мессершмитов гоняющихся за нашими илами, в меня врезается спутник с рекламой антикарозийной краски на борту и я мешаю стыковки союза с аполоном, ко мне летит чёрный предмет прямоугольной формы я его не вижу в космосе темно, а предмет чёрный, но я чувствую его, когда он добирается до меня я понимаю, что это пачка сигарет, одна из них вырывается наружу и пытается раздавить меня, но попав в зону искажённого пространства становится очень маленькой, становится обычной... или нет, это я становлюсь необьятно огромным, теперь я погу легко прикурить от солнца, я так и делаю, едкий дым забирается в меня и под влиянием собственного сжатия выходит в виде ледяной жидкости, что смывает космос и тушит сигарету прикуренную от солнца, послу чего я начинаю чувствовать покалывания на лице и слышу раскаты грома постепенно сливающиеся с аплодисментами симфоническому оркестру который спустился с неба вместе со мной, я вижу её лицо, оно заплакано, видимо она так рада видеть меня в составе оркестра, она восторжено машет букетом цветов вростающим ей в руку, а второй она рассыпает над моей головой лепестки алых роз которые падая превращаются в капли дождя... Потом всё это начинает куда то отступать и я опять оказываюсь на полу в луже холодной воды с невменяемым взглядом, но более менее связными мыслями, меня подхватывают руки и несут в комнаты для гостей, там есть кровать, меня пытаются раздеть, помочь им я не могу, мне не плохо, просто нет ни сил ни возможности двигаться, но про возню со мной быстро забывают, говорят мне чтобы я спал здесь и не выходил наружу до завтрашнего утра, я соглашаюсь, точнее у меня просто нет друго го выбора, она заходит в комнату и нежно обняв меня отправляет мои мысли в космическую даль сновидений... мне опять снится не она.
музыка
Искомая точка соприкосновения с самой собой. Глава вторая
- Подожди, останься, я расскажу тебе маленькую, но очень занятную историю, про себя...
Она останавливается и со своей вечной улыбкой поворачивается ко мне - Ну, давай.
- Когда то, давным давно, я был совершенно другим, я был страшным не только внешне, но и внутрине, занимался "исскуством", хотя всё это сплошные грязные деньги, я не создал ни одного произведения исскуства, хотя всегда пользовался спросом и популярностью, я продавался. Каждый день меня рвало от вида своих работ в гламурных журналах, в выставочных залах, за стёклами и сигнализациями в частных коллекциях, я ненавидел свои работы и себя в сязи с этим, но продолжал клепать холсты со скоростью пулемёта максим, мне казалось, что остановиться нельзя, мир во круг сомкнулся на лжи, дерьме и деньгах, которых всё равно никогда не хватало, я тратил их на алкоголь и наркотики, к с частью, хотя скорее к несчастью, женщин во круг меня всегда было предостаточно, при чём вне зависимости от моего желания.
Я прервался, чтобы достать из кармана сигарету... пачка приятно зашуршала мятой фальгой, перевернув её над своей ладонью я с удивлением обнаружил, что осталась только одна сигарета и именно она выпала мне на ладонь просыпав при этом частички табака или, что там пихают в сигареты. Закурив я продолжил:
- Они вились во круг греясь в лучах триумфа дерьма разделяя свои ноги на две ровные части каждую ночь, от всего этого хотелось поскорее напиться, чтобы в пьяном бреду встретить себя самого из прошлого, набить ему морду и переломав пальцы так, чтобы он никогда не смог взять в руки кисть, а лучше убить, он ведь всё равно наделает ошибок. Однажды меня позвали на собственную выставку в Питер, там я конкретно напился, так всегда происходило когда я попадал на открытие самого себя иначе я не мог говорить, мне было противно, а после поллитра, а лучше литра можно было обслужить богатых сутинёров в стиле арт-отсос, хотя я так и не узнал чем закончилось представление в выстовочном зале, мой агент попросил меня уехать когда достал сигару и начал расхаживать с ней по зданию галлереи в которой естественно категорически запрещено курить, потом была смутная драка с организатором всё из-за той же сигары, потом провал в памяти и... Я проснулся на берегу Финского залива, была белая ночь, а может быть просто было раннее утро, первая мысль была утопиться прямо сейчас, но на это у меня не хватало духу, я стоял у сфинкса держал одну свою руку в его пасти, а второй ощупывая свой рваный пиджак в поисках сигарет, сигарет не было, как не было ничего во круг меня, я плакал и просил, чтобы хоть чтонибудь изменилось, но неожиданно и не понятно от куда вылетела машина, какая то ауди судя по четырём кольцам на багажнике, откуда она взялась я не понял, да и не успел бы понять ведь она как появилась, так и исчезла, только появилась она из глубин бывшего Ленинграда, а исчезла в гпроспектах Финского залива. На поверхности воды ещё появлялись пузыри, а я сидел на ступеньках перед сфинксом облокотившись на стену набережной и курил не понимая, что произошло, а главное почему. Минуты через две я догадался поискать в карманах телефон и позвонить в МЧС, но это я уже делал не торопясь, какой смысл, были бы живы уже выплыли бы.
Окурок прижёг мне палец и мне пришлось его выбросить, пока я говорил, я часто забывал курить, по этому сигарета оказалась выкуренной ветром, хотелось ещё, видимо поняв это моя собеседница протянула мне серебрянный подсигар с Король Эдвордом, я поблагодарил её и разогрев сигарилу на огне зажигалки поджёг её кончик заполнив свои лёгкие крепким и тяжёлым дымом табака, закрыв глаза я вспомнил то время когда я сидел с точно таки ми же сигарилами на крыше своего загородного дома с бутылкой Ред лэйбла и льдом в ведре которое обычно используют для переноски воды от колодца до дома, но настоящее пролезло сквозьшторы дыма и постучалось в окно моих воспоминаний.
- Да, на чём я остановился?
- На машине, она улетела в Финский залив, потом ты вызвал МЧС...
- Ах, да, так оно и было, приехали спасатели, милиция, скорая помощь, меня даже удивило отсутствие пожарных и военных, достали машину с телами, распросили у меня, что и как я видел, но я соврал, что спал и проснулся только от всплеска воды и рёва двигателя, хотя это можно считать правдой, меня отпустили домой и я опять напился, может я и кажусь бессердечным, но это не так, мне стало не хорошо от осознания произошедшего, но в состоянии опьянения мне в голову закралась странная мысль из-за которой ты здесь, а я вроде как мёртв, письмо на твоё имя написал заранее, так же как и заранее подготовил почву для будущего, имя под которым ты меня не знаешь было придумано и собрано из букв которые не хотели собираться, было очень тяжело придумать себя за ново, да так чтобы стать лучше, а не хуже и даже на тоже самое я был не согласен, я тот которого ты помнишь купил много всякой безделици за огромные деньги, чтобы не было странных пропаж денег с моих реальных счетов на выдуманные, ведь тогда ктонибудь может всё заподозрить. Так же я зарание написал завещание, абсолютно странное и непонятное, местами даже парадоксальное, после него в прессе выпало столько грязи которую я скрывал, что стало ещё хуже, но отступать было поздно, надо было уйти красиво, показать все свои карты. Для последнего "ми" я выбрал тоже самое место, что и те бедолаги из-за которых я всё это придумал. Я сел в свой ярко белый сверкающий порш девятьсот одиннадцать с откидным верхом и втопив газ в пол понёсся на встрече сфинксам лестнице и Финскому заливу, машина скакала и скрипела скача по паребрикам и я с трудом держал руль который норовил выскочить из рук и видимо спасти машину, но вот секундный полёт во время которого я успел вспомнить, что мои настоящие документы аккуратно лежат в бардачке машины, залитые пролившимся Джек Дэниелом, с облегчением вздыхаю и выпрыгиваю из машины, крепко ударившись о бетонную гладь воды, я в очередной раз благодарю людей придумавших защитные костюмы для мотоциклистов. Выплыв на берег я понял, что теперь я не художник, теперь я даже не гражданин этой страны, я украинец, хохол, приехавший в Питер на могилу отца, теперь у меня есть билеты на поезд на южное побережье крыма, где в Ялте я теперь совладелец гостиницы которая стоит там где никого нет, где есть бар холодное пиво и море. Через два дня я уже сидел здесь, на том самом месте где сейчас сидишь ты и точно так же как и ты не знаю чем это всё закончится, но я рад, что письмо до тебя всё таки дошло и ты не побрезговала приехать сюда.
Она молчит и смотрит во круг, осматривает маленький бар моей гостиницы.
- А кто декорировал этот бар? Он сильно изменился с тех пор как я была здесь...
- Я... Мне всегда хотелось сделать его более живым, чтобы он напоминал старый трактир или ирландский паб, ну вот, что то среднее и получилось.
- Ты жив, это странно и не до конца понятно, я видела то что осталось от твоей машины, меня конечно удивило, что тела не нашли, но... Это не конец, раз смерти ещё не было, рассказ может продолжиться, только как?
- для меня он продолжится здесь, я устал, это равносильно смерти, просто прижизни, здесь тихо есть только тихий джаз который здесь ни кому, кроме меня, не нужен и звон бокалов и вот теперь, через полтора года после "смерти" ты с вестями из внешнего мира не верящая в честность моих слов...
Она встаёт и медленно уходит. Тихо и элегантно, как всегда, юбка раскачивается как морские волны в штиль, а волосы на её голове треплются как стая чаек норовящая обокрасть рыбацкую лодку. Я молча смотрю как за ней закрывается дверь и только теперь вижу, что на столе лежит чёрная салфетка с надписью написанной губной помадой - "Я ещё найду тебя, потом, не сейчас, слишком рано и странно".
Примечание 1. Глава третья
История начатая не с самого начала в определённый момент времени начинает зверски требовать оговорок, по этому я заранее предупреждаю читателя о переодической бессвязности текста с происходящим в нём же, это ни как не лечится, порядок глав правильный, они идут именно в той последовательности в какой написаны.
Имён в данном тексте нет, как их нет и в реальном мире, точнее в моей реальности, странной и запятнаной бесчестием, лживой девке которая пытается казаться хорошей являясь при этом поледней мразью, но имена имеют особенность привязываться к определёному человеку, то есть если я назову реальных персонажей их реальными именами мне станет не приятно писать, а им читать, ведь не всё что я говорю приятно и далеко не всё является правдой, многое есть сугубое, грубое преувеличение, а ведь там есть и мой образ, мне ведь тоже будет не приятно если моё имя прицепится имено к такому образу который я описываю и которого нет в реальности, но есть где то глубоко внутри меня.
Так же, надо отметить, что этот текст является плодом моей больной фантазии и к реальным событиям он имеет крайне посредственное отношение, время происходящего мне тоже не очень ясно, можно конечно сказать "наши дни", но это происходит или в не далёком прошлом, около двух, трёх лет назад, или не менее удалённое будущем в котором, внимательный читатель, найдёт и обрывки реальности.
Собрав всё во едино можно понять, то о чём говорится на страницах или, как на данный момент у меня, на мониторах этой повести, мне приятно её писать, точнее я не получаю такого уж удовольствия от самого сюжета и текста, но печатается он легко по этому работать над ней приятно, надеюсь будет приятно и почитать.
Королева бессонницы. Глава четвёртая
Искать предлоги чтобы не писать эту главу, а потом захлёбываться в не написанных словах. Нужно начинать писать и продолжать это каждый день иначе всё самое интересное сгорит в утробе мозга, на самом деле мозг женского рода, ведь у него получается рожать мысли и чувства, наверное стоит поговорить о чувствах, точнее о том чувстве которое нам ни как не удаётся контролировать, да конечно всё можно свалить на воспитание и дурной пример телевидиния, но по моему это чувство не поддаётся эволюции, я говорю про любовь.
Очнувшись в каком то переулке своего города я обнаружил себя не одним, но и как бы не в двоём, что меня уже настророжило, долго пытаясь вспомнить и понять куда мне надо идти и проанализировав все возможные обстоятельства и варрианты я направился к своему хорошему другу на корпоративную вечеринку, которая проводилась за счёт звукозаписывающей кампании в которой мой друг и работал.
Дав металлическому червю заглотить меня одним из ртов я начал сливаться с окружающим железом, прячась за окнами и кожезаменителями сидений московского метрополитена, совсем мне конечно не удалось спасти, хоть маленькую, часть себя от разложения желудочными соками ручного червя, но это было не страшно, этакая плата за скорость, на машине это будет дольше, пробиваться через девственную плеву Московских пробок может только больной на голову человек, мои машины стоят в гараже боясь пошевилиться, они соглашаются возить меня только за город, там где якоря брошены в, некогда колхозных, полях и не ясно куда льёт дождь разрывая колоски ржи ветром.
Выйти мне удалось с трудом, не то чтобы мне было не хорошо, но и приятного ничего не было, день заканчивался ночью в которой явно не было места случайному человеку, я надеялся, что ничего не изменится и я как всегда в усмерть напьюсь бросив в мешок с водой свои ботинки приказав какому нибудь молокососу трясти моими ботинками до тех пор пока они не высохнут.
Зайдя в открытую, но почему то не знакомую дверь я ещё на пороге почувствовал запах который не мог принадлежать скоплению людей, так может пахнуть луна в гуталине космической дури, тот аромат из-за которого хорошее вино отличается от "Арбатского портвейна", запах был новым, что удивило меня, до него я считал, что меня нельзя удивить запахом такого рода, запахи страсти, мёда и крови не могли создать такой ромат даже обьединившись, потом я встретил и носителя, если быть точнее, то носительницу, а может даже и волшебную нимфу тёмных лесов и ярких подворотен получающюю искреннее удовольствие от ненависти к бренности сущего и не замечающую странное различие между собственным поведением и реальностью в которой её красота была не так божественно, в тонком голоске находились деффекты и недочёты, а в волосах не хватало хоть небольшой доли упругости, но если быть с собой чесным и непреклонно справедливым, то это не являлось её оружием в борьбе с мужчинами, то есть покорить она могла бы и только собой, но не на долго или не интересных ей людей, нет даже запах занимал куда более меньшее временное место в её орудиях пыток воспалённых мозгов, она была как будто с того света, человек без возраста и практически без пола, только запах давал понять что перед нами женщина, она была декадентной принцессой которой хотелось подарить три замка и одного дракона, чтобы тот раз в месяц крал её на недельку дабы отдохнуть от её вечного фатализма и бессознательной тяге к саморазрушению, вам я думаю не понятно, но думаю вам встречались такие люди и при условии, что вы мужского пола, то вы были обязаны в такую хоть раз да влюбиться, но не так, как вы влюблялись в расписных блядей танцующих самбо на клавишах аккордеона "мечта", а как вы могли бы любить команду по футболу, вам будет её не хватать, вы будете радоваться её победам, а проигрыши называть досадными недоумениемями, но при этом вы боитесь её чувств к вам как урагана во время выброса вулканического пепла, там где не происходит ничего, такие перемены убивают клетки мозга отвечающие за логику происходящих во круг тебя вещей, просто просыпаешься потом стягивая обручальное кольцо со своей руки надеясь не потерять его в её разгорячённой плоти кленя себя за всё что ты сделаешь любя только её и хотя сбежать в другой город с ней прямо с утра взяв на прокат машину и кредит в банке на неожиданно новое дело которое ты ещё не до конца продумал, но тебе очень хотелось бы продумать и на всём этом постичь величие кадилаков задевающих крышами потолки звёздных гаражей которые так и не смогли искоренить из наших с вами дворов...
Утром начинается период самокопания и параноидальной шизофрении, пространство теряет свою глубину и могло бы стать легко если тут же, прямо сию секунду, випить водки, но не меньше чем пол литра, а сейчас акватория желудка заполнена сухогрузами с песком на которые надо вылить дождь, по этому надо приподнять своё тело над её и неловко перевалив дрожащие конечности над кроватью и пролетев полтора метра с грацией боинга семьсот семдесят семь с которого порывом ветра сорвало все четыре двигателя и расплоставшись на земле, как дешёвая силиконовая грудь на жаре, ты ползёшь в сторону кухни где искрятся видео волны старого теле-радиоприёмника в котором застряла картинка с помехами освещающая стол на котором застряли чьито тела таки не дошедшие до сколько нибудь приличного места для сна, найдя последнюю бутылку минералки, которую ты ещё вчера пытался спрятать на вершине не досигаемого ветрами холодильника, в виде стеклянных капель разбившихся, с причудливостью снежинок, и разлевшихся по полу, зацепившись неловким краем своего тела за одну из таких капель ты начинаешь разбрызгивать и размазывать густую, как только что добытая нефть, только вот более алого оттенка жидкость и при этом пытаясь дотянуться до вентеля крана просунув свою голову между грязной посудой и зависшей на волоске от бездны капли воды, которая будет слаще всего остального потока.
Прийдя более менее в себя я оказался уже в её цепких лапах, мир и покой царившие во круг скрывали от меня молнии, что метал Зевс с вершины Везувия, такой день нельзя было бы пропустить даже родившись другим человеком, такую женщину нельзя не дооценивать как противника сражающегося с тобой на равных, она и есть твоя судьба которую тебе надо было встретить на несколько дней-недель-месяцев-семестров-лет раньше и она была бы твоей всегда и возможно даже везде, но теперь её тонкие пальцы держат тебя за шею чтобы утащить с собой и держать тебя при себе, быть ярой собственницей всех твоих талантов и ярой ненавистницей всей твоей прошлой биографии, она найдёт и уничтожит каждый запах прошлой женщины на твоём теле оставив на его месте свой, от неё кружится голова и мысли растворяются в космическом пространстве дыма кальяна что я растопил перед нашей кроватью утром когда её тело было ещё нежнее шёлковых одеял которые некогда были шторами и вобрали в себя ночной свет полной луны и наловившие вдоволь первых солнечных ветров ранними рассветными часами, забывшись в дыму табака с гашишом я пропал в собственных мечтах которые казались мне нетронутыми ледниками антарктиды, тающими под напором парникового эфекта.
музыка
Музыка и жизнь дьявола. Глава пятая
Аплодисменты, их все любят, но как пережить их исчезновение? Такой вопрос закрался в мою, неожиданно покрывшуюся изморозью лет, голову когда я брёл по смутно знакомой части побережья.
Свой путь я начал ещё утром и дух мой к этому моменту хотел покоя и умиротворения надо было сворачивать к морю ещё час назад, а не шататься между деревьями на склоне холма идущего лестницей в небо, но не доводящей до неё, там на верху обитает дьявол с которым нужно общаться таким как я, тем кто всю свою жизнь провёл наслаждаясь жизнью и травя свою душу сказками о спасении после смерти, мои ноги собрались и сами привели меня к нему, при первой же встрече мы возненавидили друг друга, я был противен ему, что само по себе абсурдно и чем то даже приятно, ведь если ты не нравишься даже дьяволу, то возможно у тебя есть высшая миссия которую дано постичь только тебе одному, не знаю с какой липовой ветки я это взял, но когда такая перспектива плавно, как флагман королевского флота, проплывала перед моим распухшим, вместо печени, воображении, мне было приятно как никогда.
Но время уже близилось к закату, а я только отошёл от тех мест в которых мне иногда надо было бывать, и жаркое закатное солнце накрыло редкие ивы, пучками выросшие на берегу почти высохшего озерка, последней волной зноя, но эта волна была как удар ядерной бомбы выпавшей из бомболюка и насмерть раздавившей грузчика, который её и грузил.
До побережья было ещё километров десять, хотя, тыфу, чёрт, я и так на побережье, в этом месте всё побережье,но можно сказать, что до самой линии моря оставалось километров десять и мы вычтем из общей длинны дистанции возможное волнение самой линии моря и не будем брать его в расчёт.
Взяв с земли камень и задав ему азимут до ближайшего солнца я закурил и медленно поплёлся в линию, путь был не близкий, а оставившие меня на прошлом перекуре силы ни как не могли меня догнать, всвязи с чем мне приходилось расчитывать только на себя.
Крылья чаек, находивших убежище от штормов и супружеских обязательств на этих скалах, доносили до меня тонкий аромат сырой рыбы только что украденой из сетей рыбаков, которые потратили весь сегодняшний день на то, чтобы вылить всю воду из своего прохудившегося трайлера и по этому на крыльях чаек принеслись ещё и ругательства, хоть и противоречащие морским традициям, но вполне себе обоснованные, в воздухе витали слова типа - "И так рыба вся сдохла, так ещё эти летучии канальи воруют!" и это было само по себе прекрасно, особенно если бы идти надо было не так далеко, и приняв во внимание факт отставания от основного меня части силового личного состава я перекоординировал свой путь в сторону дороги надеясь поймать там за пару гривен машину до моря с тихим и забитым женой водителем которому не захочется со мной говорить.
Желающих меня подвезти оказалось сразу трое, казалось, что они как чайки готовы заклевать друг друга за мои мятые деньги, но решилась проблема быстро и легко, я просто спросил их - "Кто готов вести меня ещё дешевле?" и быстро отсеил двоих из них.
Протёртая до ржавых дыр, мятая копейка цвета вьетнамского флага, бурно задымив покрытую песком, гравием и углём узкоколейную колдобину, медлено поползла на встречу с морем, там за пределами горизонта остались берега турецкие, что радовали мой глаз куда меньше, чем эта, хоть и более скудная и обыденная, природа полуострова Крым. Водитель был приветлив и неразговорчив, тот самый тип бомбящих водил которому не грех накинуть пару гривен за дорогу, никаких изысков в виде музыки и новостей по сбивающемуся радио, только вид из-за потрескавшегося ветрового окна и, добавлявших живописных теней, комков грязи на смотровых, единственное, что меня растроило, так это невозможность опустить моё боковое стекло, в виду того, что его заклинило лет пять назад, а руки у хозяина машины не очень то любят ходить на подобные работы.
До моря мы домчались минут за десять, я попросил высадить себя не подалёку от продуктовой палатки в которой было большой выбор портвейнов. гораздо больший чем список основных продуктов, даже вместе взятых, как только я расплатился с водителем, добавив ему за его хорошие качества сумму не превышающую пачки сигарет, но как нельзя кстати нужную при заправке бензина, мои шаги резким эхом отозвались в павильоне алкогольной продукции, после встречи с дьяволом обязательно выпить, чтобы все его слова вылились из тебя журчащим ручьём, отчищеного от алкоголя и приятного вкуса, портвейна. Выбрав на этот раз место неизвестное, до этого момента, мне, вгрызаясь хвостом металлического поросёнка в мягкую плоть пробкового дерева, мне пришлось насладиться морским солёными парами моря, любезно донесёнными до моего лица ветром.
Торчащие из воды скалы со временем начали напоминать мне корабли плывущие по бермудскому треугольнику на протяжении многих лет, без команды и провизии, умирающих с голода и бесцельного существования, мне даже начало казаться, что это я сам отдал им посмертный приказ плыть в неизвестность спасаться от земной скуки и обретая вечный покой в волнах морей и океанов, нарушая общюю картину построения, по сферической форме, планеты земля.
В момент когда тихий хлопок третьей пробки наполнил воздух запахом эфирных масел, винограда и миндального ореха, с права от меня, шумной бурей с мерцающими шаровыми молниями и молодыми призраками, открылось кафе, разлив по берегу свет и музыку исполнителей чей музыкальный талант был на уровне моего образования в третьем классе, хотя к этому моменту было всё равно, плескавшиеся фиолетово-красные искры вина заполонили мой уставший мозг и, превращаясь в летящие по небу спутники, подняли моё бренное тело над ещё тёплой галькой пляжа, рука скользнув в глубины моих шорт обнаружила там достаточную сумму денег дабы найти себе оправдание в дальнейших действиях.
Ещё через час я лежал в вечно моём номере, моего отеля, медленно перебирая оставшиеся в голове верталёты, стараясь, на манер опытного диспетчера, сажать их на взлётно-посадочные площадки не по одному, а как минимум по три, где то там в низу, в царстве барной стойки и развратных девиц контрабас играл медленную, унылую историю джаза.
музыка
История в обрывках. Глава первая.
Я делаю вид, что я в стельку пьян, что я не замечаю её прикосновений к моему телу, мне приятно то, что она делает, но я не хочу её, мне кажется, что это уже было, время сплелось в косичку из дешёвого пива, не менее дешёвых виски и марихуаны, со временем косичка заплелась в верёвку, а потом и к канат, теперь я перетягиваю её с неведомым противником, чьих глаз я не вижу, так как не вижу и лица... Она водит руками по моему телу, я говорю, что мне не хорошо и я должен отойти, она волнуется и хочет пойти со мной, но я оставляю её на диване и иду один, моё тело прорывается сквозь лианы мишуры и гирлянд, во круг меня висят облака дыма и пытаются перемещаться другие, мне подобные, тела, музыка пульсирует в воздухе, я вижу как сизые клубы дама покрываются мелкой рябью от низких частот, что то знакомое, яркое, светлое, угрюмое, кто додумался поставить на новый год Аукцыон, мне хочется раствориться в пении решёток усилителей, но я всё же доплываю до ванной комнаты, она большая, если всё что я видел пока шёл казалось мне узкой пещерой набитой людьми, то здесь было много места, наверное это из-за белого цвета стен и потолка, зеркал размножающих пространство и множества блестящих кранов, ручек, перил... Люди есть и здесь, только теперь они мне не кажутся похожими на меня, хотя бы потому, что я не хочу секса сейчас, а у них тут практически китовая оргия, под все эти звуки я пытаюсь умыть своё лицо ледяной водой и хоть как то прийти в себя, но мне это никак не удаётся, я практически ныряю в раковину, ледяная вода заливается мне в уши и нос, маленькие льдинки начинают путь среди моих мыслей, кажется некоторые мысли уже постигла участь Титаника и они оседают на дно черепной коробки, чтобы гнить там до скончания моих дней, я поднимаюсь и не вытирая голову иду назад, меня шатает и ниагарский водопад струится по мне, несчастные безумцы в бочках пытаются преодолеть все секунды падения и не размазаться по кафельному полу. Проползая по полу пещеры с алмазами и драконами, тысячами рыцарей и сотнями принцесс я выхватываю у какого то короля кубок с янтарным как моча молодого мула пивом делаю глоток и швыряю его в оцепеневшего от страха дракона, моя принцесса видя всё это прибегает ко мне и пытается помочь мне встать, я говорю ей, что всё в порядке, рана не сильная, видимо этот дракон проломил мне рёбра, трудно дышать, но я справлюсь, я выживу и ещё вернусь к нему, чтобы отомстить за смерть своего коня и оруженосца... Потом меня рвёт, много чьих то рук поднимает меня над ледяной поверхностью ледника на вершине Килимонжаро, лёд подомной тает, я плыву во круг меня океан, я вижу корабль который плывёт на меня, это старый, деревянный корабль, но он феноминальных размеров у него разноцветрые паруса и надпись на бортах означает что это Зоопарк. "Ной!"-проносится в моей голове и корабль грациозно оплывает моё обессиленое, борьбой с течением, тело волна идущая от борта катапультирует меня высоко в небо я пролетаю сквозь ряды мессершмитов гоняющихся за нашими илами, в меня врезается спутник с рекламой антикарозийной краски на борту и я мешаю стыковки союза с аполоном, ко мне летит чёрный предмет прямоугольной формы я его не вижу в космосе темно, а предмет чёрный, но я чувствую его, когда он добирается до меня я понимаю, что это пачка сигарет, одна из них вырывается наружу и пытается раздавить меня, но попав в зону искажённого пространства становится очень маленькой, становится обычной... или нет, это я становлюсь необьятно огромным, теперь я погу легко прикурить от солнца, я так и делаю, едкий дым забирается в меня и под влиянием собственного сжатия выходит в виде ледяной жидкости, что смывает космос и тушит сигарету прикуренную от солнца, послу чего я начинаю чувствовать покалывания на лице и слышу раскаты грома постепенно сливающиеся с аплодисментами симфоническому оркестру который спустился с неба вместе со мной, я вижу её лицо, оно заплакано, видимо она так рада видеть меня в составе оркестра, она восторжено машет букетом цветов вростающим ей в руку, а второй она рассыпает над моей головой лепестки алых роз которые падая превращаются в капли дождя... Потом всё это начинает куда то отступать и я опять оказываюсь на полу в луже холодной воды с невменяемым взглядом, но более менее связными мыслями, меня подхватывают руки и несут в комнаты для гостей, там есть кровать, меня пытаются раздеть, помочь им я не могу, мне не плохо, просто нет ни сил ни возможности двигаться, но про возню со мной быстро забывают, говорят мне чтобы я спал здесь и не выходил наружу до завтрашнего утра, я соглашаюсь, точнее у меня просто нет друго го выбора, она заходит в комнату и нежно обняв меня отправляет мои мысли в космическую даль сновидений... мне опять снится не она.
музыка
комментарииЭто ироничное завершение некоего периода моей жизни,
читая этот текст вы можете найти и узнать себя,
может быть даже узнать ситуации,
правда, всё что здесь есть это вымысел.
на данный момент есть ещё три главы
и если появятся желающие прочитать, то я их выложу.
читая этот текст вы можете найти и узнать себя,
может быть даже узнать ситуации,
правда, всё что здесь есть это вымысел.
на данный момент есть ещё три главы
и если появятся желающие прочитать, то я их выложу.
Искомая точка соприкосновения с самой собой. Глава вторая
Искомая точка соприкосновения с самой собой. Глава вторая.
- Подожди, останься, я расскажу тебе маленькую, но очень занятную историю, про себя...
Она останавливается и со своей вечной улыбкой поворачивается ко мне - Ну, давай.
- Когда то, давным давно, я был совершенно другим, я был страшным не только внешне, но и внутрине, занимался "исскуством", хотя всё это сплошные грязные деньги, я не создал ни одного произведения исскуства, хотя всегда пользовался спросом и популярностью, я продавался. Каждый день меня рвало от вида своих работ в гламурных журналах, в выставочных залах, за стёклами и сигнализациями в частных коллекциях, я ненавидел свои работы и себя в сязи с этим, но продолжал клепать холсты со скоростью пулемёта максим, мне казалось, что остановиться нельзя, мир во круг сомкнулся на лжи, дерьме и деньгах, которых всё равно никогда не хватало, я тратил их на алкоголь и наркотики, к с частью, хотя скорее к несчастью, женщин во круг меня всегда было предостаточно, при чём вне зависимости от моего желания.
Я прервался, чтобы достать из кармана сигарету... пачка приятно зашуршала мятой фальгой, перевернув её над своей ладонью я с удивлением обнаружил, что осталась только одна сигарета и именно она выпала мне на ладонь просыпав при этом частички табака или, что там пихают в сигареты. Закурив я продолжил:
- Они вились во круг греясь в лучах триумфа дерьма разделяя свои ноги на две ровные части каждую ночь, от всего этого хотелось поскорее напиться, чтобы в пьяном бреду встретить себя самого из прошлого, набить ему морду и переломав пальцы так, чтобы он никогда не смог взять в руки кисть, а лучше убить, он ведь всё равно наделает ошибок. Однажды меня позвали на собственную выставку в Питер, там я конкретно напился, так всегда происходило когда я попадал на открытие самого себя иначе я не мог говорить, мне было противно, а после поллитра, а лучше литра можно было обслужить богатых сутинёров в стиле арт-отсос, хотя я так и не узнал чем закончилось представление в выстовочном зале, мой агент попросил меня уехать когда достал сигару и начал расхаживать с ней по зданию галлереи в которой естественно категорически запрещено курить, потом была смутная драка с организатором всё из-за той же сигары, потом провал в памяти и... Я проснулся на берегу Финского залива, была белая ночь, а может быть просто было раннее утро, первая мысль была утопиться прямо сейчас, но на это у меня не хватало духу, я стоял у сфинкса держал одну свою руку в его пасти, а второй ощупывая свой рваный пиджак в поисках сигарет, сигарет не было, как не было ничего во круг меня, я плакал и просил, чтобы хоть чтонибудь изменилось, но неожиданно и не понятно от куда вылетела машина, какая то ауди судя по четырём кольцам на багажнике, откуда она взялась я не понял, да и не успел бы понять ведь она как появилась, так и исчезла, только появилась она из глубин бывшего Ленинграда, а исчезла в гпроспектах Финского залива. На поверхности воды ещё появлялись пузыри, а я сидел на ступеньках перед сфинксом облокотившись на стену набережной и курил не понимая, что произошло, а главное почему. Минуты через две я догадался поискать в карманах телефон и позвонить в МЧС, но это я уже делал не торопясь, какой смысл, были бы живы уже выплыли бы.
Окурок прижёг мне палец и мне пришлось его выбросить, пока я говорил, я часто забывал курить, по этому сигарета оказалась выкуренной ветром, хотелось ещё, видимо поняв это моя собеседница протянула мне серебрянный подсигар с Король Эдвордом, я поблагодарил её и разогрев сигарилу на огне зажигалки поджёг её кончик заполнив свои лёгкие крепким и тяжёлым дымом табака, закрыв глаза я вспомнил то время когда я сидел с точно таки ми же сигарилами на крыше своего загородного дома с бутылкой Ред лэйбла и льдом в ведре которое обычно используют для переноски воды от колодца до дома, но настоящее пролезло сквозьшторы дыма и постучалось в окно моих воспоминаний.
- Да, на чём я остановился?
- На машине, она улетела в Финский залив, потом ты вызвал МЧС...
- Ах, да, так оно и было, приехали спасатели, милиция, скорая помощь, меня даже удивило отсутствие пожарных и военных, достали машину с телами, распросили у меня, что и как я видел, но я соврал, что спал и проснулся только от всплеска воды и рёва двигателя, хотя это можно считать правдой, меня отпустили домой и я опять напился, может я и кажусь бессердечным, но это не так, мне стало не хорошо от осознания произошедшего, но в состоянии опьянения мне в голову закралась странная мысль из-за которой ты здесь, а я вроде как мёртв, письмо на твоё имя написал заранее, так же как и заранее подготовил почву для будущего, имя под которым ты меня не знаешь было придумано и собрано из букв которые не хотели собираться, было очень тяжело придумать себя за ново, да так чтобы стать лучше, а не хуже и даже на тоже самое я был не согласен, я тот которого ты помнишь купил много всякой безделици за огромные деньги, чтобы не было странных пропаж денег с моих реальных счетов на выдуманные, ведь тогда ктонибудь может всё заподозрить. Так же я зарание написал завещание, абсолютно странное и непонятное, местами даже парадоксальное, после него в прессе выпало столько грязи которую я скрывал, что стало ещё хуже, но отступать было поздно, надо было уйти красиво, показать все свои карты. Для последнего "ми" я выбрал тоже самое место, что и те бедолаги из-за которых я всё это придумал. Я сел в свой ярко белый сверкающий порш девятьсот одиннадцать с откидным верхом и втопив газ в пол понёсся на встрече сфинксам лестнице и Финскому заливу, машина скакала и скрипела скача по паребрикам и я с трудом держал руль который норовил выскочить из рук и видимо спасти машину, но вот секундный полёт во время которого я успел вспомнить, что мои настоящие документы аккуратно лежат в бардачке машины, залитые пролившимся Джек Дэниелом, с облегчением вздыхаю и выпрыгиваю из машины, крепко ударившись о бетонную гладь воды, я в очередной раз благодарю людей придумавших защитные костюмы для мотоциклистов. Выплыв на берег я понял, что теперь я не художник, теперь я даже не гражданин этой страны, я украинец, хохол, приехавший в Питер на могилу отца, теперь у меня есть билеты на поезд на южное побережье крыма, где в Ялте я теперь совладелец гостиницы которая стоит там где никого нет, где есть бар холодное пиво и море. Через два дня я уже сидел здесь, на том самом месте где сейчас сидишь ты и точно так же как и ты не знаю чем это всё закончится, но я рад, что письмо до тебя всё таки дошло и ты не побрезговала приехать сюда.
Она молчит и смотрит во круг, осматривает маленький бар моей гостиницы.
- А кто декорировал этот бар? Он сильно изменился с тех пор как я была здесь...
- Я... Мне всегда хотелось сделать его более живым, чтобы он напоминал старый трактир или ирландский паб, ну вот, что то среднее и получилось.
- Ты жив, это странно и не до конца понятно, я видела то что осталось от твоей машины, меня конечно удивило, что тела не нашли, но... Это не конец, раз смерти ещё не было, рассказ может продолжиться, только как?
- для меня он продолжится здесь, я устал, это равносильно смерти, просто прижизни, здесь тихо есть только тихий джаз который здесь ни кому, кроме меня, не нужен и звон бокалов и вот теперь, через полтора года после "смерти" ты с вестями из внешнего мира не верящая в честность моих слов...
Она встаёт и медленно уходит. Тихо и элегантно, как всегда, юбка раскачивается как морские волны в штиль, а волосы на её голове треплются как стая чаек норовящая обокрасть рыбацкую лодку. Я молча смотрю как за ней закрывается дверь и только теперь вижу, что на столе лежит чёрная салфетка с надписью написанной губной помадой - "Я ещё найду тебя, потом, не сейчас, слишком рано и странно".
Примечание 1. Глава третья
Примечание первое. Глава третья.
История начатая не с самого начала в определённый момент времени начинает зверски требовать оговорок, по этому я заранее предупреждаю читателя о переодической бессвязности текста с происходящим в нём же, это ни как не лечится, порядок глав правильный, они идут именно в той последовательности в какой написаны.
Имён в данном тексте нет, как их нет и в реальном мире, точнее в моей реальности, странной и запятнаной бесчестием, лживой девке которая пытается казаться хорошей являясь при этом поледней мразью, но имена имеют особенность привязываться к определёному человеку, то есть если я назову реальных персонажей их реальными именами мне станет не приятно писать, а им читать, ведь не всё что я говорю приятно и далеко не всё является правдой, многое есть сугубое, грубое преувеличение, а ведь там есть и мой образ, мне ведь тоже будет не приятно если моё имя прицепится имено к такому образу который я описываю и которого нет в реальности, но есть где то глубоко внутри меня.
Так же, надо отметить, что этот текст является плодом моей больной фантазии и к реальным событиям он имеет крайне посредственное отношение, время происходящего мне тоже не очень ясно, можно конечно сказать "наши дни", но это происходит или в не далёком прошлом, около двух, трёх лет назад, или не менее удалённое будущем в котором, внимательный читатель, найдёт и обрывки реальности.
Собрав всё во едино можно понять, то о чём говорится на страницах или, как на данный момент у меня, на мониторах этой повести, мне приятно её писать, точнее я не получаю такого уж удовольствия от самого сюжета и текста, но печатается он легко по этому работать над ней приятно, надеюсь будет приятно и почитать.
Королева бессонницы. Глава четвёртая
Королева бессонницы. Глава четвёртая.
Искать предлоги чтобы не писать эту главу, а потом захлёбываться в не написанных словах. Нужно начинать писать и продолжать это каждый день иначе всё самое интересное сгорит в утробе мозга, на самом деле мозг женского рода, ведь у него получается рожать мысли и чувства, наверное стоит поговорить о чувствах, точнее о том чувстве которое нам ни как не удаётся контролировать, да конечно всё можно свалить на воспитание и дурной пример телевидиния, но по моему это чувство не поддаётся эволюции, я говорю про любовь.
Очнувшись в каком то переулке своего города я обнаружил себя не одним, но и как бы не в двоём, что меня уже настророжило, долго пытаясь вспомнить и понять куда мне надо идти и проанализировав все возможные обстоятельства и варрианты я направился к своему хорошему другу на корпоративную вечеринку, которая проводилась за счёт звукозаписывающей кампании в которой мой друг и работал.
Дав металлическому червю заглотить меня одним из ртов я начал сливаться с окружающим железом, прячась за окнами и кожезаменителями сидений московского метрополитена, совсем мне конечно не удалось спасти, хоть маленькую, часть себя от разложения желудочными соками ручного червя, но это было не страшно, этакая плата за скорость, на машине это будет дольше, пробиваться через девственную плеву Московских пробок может только больной на голову человек, мои машины стоят в гараже боясь пошевилиться, они соглашаются возить меня только за город, там где якоря брошены в, некогда колхозных, полях и не ясно куда льёт дождь разрывая колоски ржи ветром.
Выйти мне удалось с трудом, не то чтобы мне было не хорошо, но и приятного ничего не было, день заканчивался ночью в которой явно не было места случайному человеку, я надеялся, что ничего не изменится и я как всегда в усмерть напьюсь бросив в мешок с водой свои ботинки приказав какому нибудь молокососу трясти моими ботинками до тех пор пока они не высохнут.
Зайдя в открытую, но почему то не знакомую дверь я ещё на пороге почувствовал запах который не мог принадлежать скоплению людей, так может пахнуть луна в гуталине космической дури, тот аромат из-за которого хорошее вино отличается от "Арбатского портвейна", запах был новым, что удивило меня, до него я считал, что меня нельзя удивить запахом такого рода, запахи страсти, мёда и крови не могли создать такой ромат даже обьединившись, потом я встретил и носителя, если быть точнее, то носительницу, а может даже и волшебную нимфу тёмных лесов и ярких подворотен получающюю искреннее удовольствие от ненависти к бренности сущего и не замечающую странное различие между собственным поведением и реальностью в которой её красота была не так божественно, в тонком голоске находились деффекты и недочёты, а в волосах не хватало хоть небольшой доли упругости, но если быть с собой чесным и непреклонно справедливым, то это не являлось её оружием в борьбе с мужчинами, то есть покорить она могла бы и только собой, но не на долго или не интересных ей людей, нет даже запах занимал куда более меньшее временное место в её орудиях пыток воспалённых мозгов, она была как будто с того света, человек без возраста и практически без пола, только запах давал понять что перед нами женщина, она была декадентной принцессой которой хотелось подарить три замка и одного дракона, чтобы тот раз в месяц крал её на недельку дабы отдохнуть от её вечного фатализма и бессознательной тяге к саморазрушению, вам я думаю не понятно, но думаю вам встречались такие люди и при условии, что вы мужского пола, то вы были обязаны в такую хоть раз да влюбиться, но не так, как вы влюблялись в расписных блядей танцующих самбо на клавишах аккордеона "мечта", а как вы могли бы любить команду по футболу, вам будет её не хватать, вы будете радоваться её победам, а проигрыши называть досадными недоумениемями, но при этом вы боитесь её чувств к вам как урагана во время выброса вулканического пепла, там где не происходит ничего, такие перемены убивают клетки мозга отвечающие за логику происходящих во круг тебя вещей, просто просыпаешься потом стягивая обручальное кольцо со своей руки надеясь не потерять его в её разгорячённой плоти кленя себя за всё что ты сделаешь любя только её и хотя сбежать в другой город с ней прямо с утра взяв на прокат машину и кредит в банке на неожиданно новое дело которое ты ещё не до конца продумал, но тебе очень хотелось бы продумать и на всём этом постичь величие кадилаков задевающих крышами потолки звёздных гаражей которые так и не смогли искоренить из наших с вами дворов...
Утром начинается период самокопания и параноидальной шизофрении, пространство теряет свою глубину и могло бы стать легко если тут же, прямо сию секунду, випить водки, но не меньше чем пол литра, а сейчас акватория желудка заполнена сухогрузами с песком на которые надо вылить дождь, по этому надо приподнять своё тело над её и неловко перевалив дрожащие конечности над кроватью и пролетев полтора метра с грацией боинга семьсот семдесят семь с которого порывом ветра сорвало все четыре двигателя и расплоставшись на земле, как дешёвая силиконовая грудь на жаре, ты ползёшь в сторону кухни где искрятся видео волны старого теле-радиоприёмника в котором застряла картинка с помехами освещающая стол на котором застряли чьито тела таки не дошедшие до сколько нибудь приличного места для сна, найдя последнюю бутылку минералки, которую ты ещё вчера пытался спрятать на вершине не досигаемого ветрами холодильника, в виде стеклянных капель разбившихся, с причудливостью снежинок, и разлевшихся по полу, зацепившись неловким краем своего тела за одну из таких капель ты начинаешь разбрызгивать и размазывать густую, как только что добытая нефть, только вот более алого оттенка жидкость и при этом пытаясь дотянуться до вентеля крана просунув свою голову между грязной посудой и зависшей на волоске от бездны капли воды, которая будет слаще всего остального потока.
Прийдя более менее в себя я оказался уже в её цепких лапах, мир и покой царившие во круг скрывали от меня молнии, что метал Зевс с вершины Везувия, такой день нельзя было бы пропустить даже родившись другим человеком, такую женщину нельзя не дооценивать как противника сражающегося с тобой на равных, она и есть твоя судьба которую тебе надо было встретить на несколько дней-недель-месяцев-семестров-лет раньше и она была бы твоей всегда и возможно даже везде, но теперь её тонкие пальцы держат тебя за шею чтобы утащить с собой и держать тебя при себе, быть ярой собственницей всех твоих талантов и ярой ненавистницей всей твоей прошлой биографии, она найдёт и уничтожит каждый запах прошлой женщины на твоём теле оставив на его месте свой, от неё кружится голова и мысли растворяются в космическом пространстве дыма кальяна что я растопил перед нашей кроватью утром когда её тело было ещё нежнее шёлковых одеял которые некогда были шторами и вобрали в себя ночной свет полной луны и наловившие вдоволь первых солнечных ветров ранними рассветными часами, забывшись в дыму табака с гашишом я пропал в собственных мечтах которые казались мне нетронутыми ледниками антарктиды, тающими под напором парникового эфекта.
музыка
Музыка и жизнь дьявола. Глава пятая
Музыка и жизнь Дьявола. Глава пятая.
Аплодисменты, их все любят, но как пережить их исчезновение? Такой вопрос закрался в мою, неожиданно покрывшуюся изморозью лет, голову когда я брёл по смутно знакомой части побережья.
Свой путь я начал ещё утром и дух мой к этому моменту хотел покоя и умиротворения надо было сворачивать к морю ещё час назад, а не шататься между деревьями на склоне холма идущего лестницей в небо, но не доводящей до неё, там на верху обитает дьявол с которым нужно общаться таким как я, тем кто всю свою жизнь провёл наслаждаясь жизнью и травя свою душу сказками о спасении после смерти, мои ноги собрались и сами привели меня к нему, при первой же встрече мы возненавидили друг друга, я был противен ему, что само по себе абсурдно и чем то даже приятно, ведь если ты не нравишься даже дьяволу, то возможно у тебя есть высшая миссия которую дано постичь только тебе одному, не знаю с какой липовой ветки я это взял, но когда такая перспектива плавно, как флагман королевского флота, проплывала перед моим распухшим, вместо печени, воображении, мне было приятно как никогда.
Но время уже близилось к закату, а я только отошёл от тех мест в которых мне иногда надо было бывать, и жаркое закатное солнце накрыло редкие ивы, пучками выросшие на берегу почти высохшего озерка, последней волной зноя, но эта волна была как удар ядерной бомбы выпавшей из бомболюка и насмерть раздавившей грузчика, который её и грузил.
До побережья было ещё километров десять, хотя, тыфу, чёрт, я и так на побережье, в этом месте всё побережье,но можно сказать, что до самой линии моря оставалось километров десять и мы вычтем из общей длинны дистанции возможное волнение самой линии моря и не будем брать его в расчёт.
Взяв с земли камень и задав ему азимут до ближайшего солнца я закурил и медленно поплёлся в линию, путь был не близкий, а оставившие меня на прошлом перекуре силы ни как не могли меня догнать, всвязи с чем мне приходилось расчитывать только на себя.
Крылья чаек, находивших убежище от штормов и супружеских обязательств на этих скалах, доносили до меня тонкий аромат сырой рыбы только что украденой из сетей рыбаков, которые потратили весь сегодняшний день на то, чтобы вылить всю воду из своего прохудившегося трайлера и по этому на крыльях чаек принеслись ещё и ругательства, хоть и противоречащие морским традициям, но вполне себе обоснованные, в воздухе витали слова типа - "И так рыба вся сдохла, так ещё эти летучии канальи воруют!" и это было само по себе прекрасно, особенно если бы идти надо было не так далеко, и приняв во внимание факт отставания от основного меня части силового личного состава я перекоординировал свой путь в сторону дороги надеясь поймать там за пару гривен машину до моря с тихим и забитым женой водителем которому не захочется со мной говорить.
Желающих меня подвезти оказалось сразу трое, казалось, что они как чайки готовы заклевать друг друга за мои мятые деньги, но решилась проблема быстро и легко, я просто спросил их - "Кто готов вести меня ещё дешевле?" и быстро отсеил двоих из них.
Протёртая до ржавых дыр, мятая копейка цвета вьетнамского флага, бурно задымив покрытую песком, гравием и углём узкоколейную колдобину, медлено поползла на встречу с морем, там за пределами горизонта остались берега турецкие, что радовали мой глаз куда меньше, чем эта, хоть и более скудная и обыденная, природа полуострова Крым. Водитель был приветлив и неразговорчив, тот самый тип бомбящих водил которому не грех накинуть пару гривен за дорогу, никаких изысков в виде музыки и новостей по сбивающемуся радио, только вид из-за потрескавшегося ветрового окна и, добавлявших живописных теней, комков грязи на смотровых, единственное, что меня растроило, так это невозможность опустить моё боковое стекло, в виду того, что его заклинило лет пять назад, а руки у хозяина машины не очень то любят ходить на подобные работы.
До моря мы домчались минут за десять, я попросил высадить себя не подалёку от продуктовой палатки в которой было большой выбор портвейнов. гораздо больший чем список основных продуктов, даже вместе взятых, как только я расплатился с водителем, добавив ему за его хорошие качества сумму не превышающую пачки сигарет, но как нельзя кстати нужную при заправке бензина, мои шаги резким эхом отозвались в павильоне алкогольной продукции, после встречи с дьяволом обязательно выпить, чтобы все его слова вылились из тебя журчащим ручьём, отчищеного от алкоголя и приятного вкуса, портвейна. Выбрав на этот раз место неизвестное, до этого момента, мне, вгрызаясь хвостом металлического поросёнка в мягкую плоть пробкового дерева, мне пришлось насладиться морским солёными парами моря, любезно донесёнными до моего лица ветром.
Торчащие из воды скалы со временем начали напоминать мне корабли плывущие по бермудскому треугольнику на протяжении многих лет, без команды и провизии, умирающих с голода и бесцельного существования, мне даже начало казаться, что это я сам отдал им посмертный приказ плыть в неизвестность спасаться от земной скуки и обретая вечный покой в волнах морей и океанов, нарушая общюю картину построения, по сферической форме, планеты земля.
В момент когда тихий хлопок третьей пробки наполнил воздух запахом эфирных масел, винограда и миндального ореха, с права от меня, шумной бурей с мерцающими шаровыми молниями и молодыми призраками, открылось кафе, разлив по берегу свет и музыку исполнителей чей музыкальный талант был на уровне моего образования в третьем классе, хотя к этому моменту было всё равно, плескавшиеся фиолетово-красные искры вина заполонили мой уставший мозг и, превращаясь в летящие по небу спутники, подняли моё бренное тело над ещё тёплой галькой пляжа, рука скользнув в глубины моих шорт обнаружила там достаточную сумму денег дабы найти себе оправдание в дальнейших действиях.
Ещё через час я лежал в вечно моём номере, моего отеля, медленно перебирая оставшиеся в голове верталёты, стараясь, на манер опытного диспетчера, сажать их на взлётно-посадочные площадки не по одному, а как минимум по три, где то там в низу, в царстве барной стойки и развратных девиц контрабас играл медленную, унылую историю джаза.
музыка
@темы: Generation, Книги, Сны, Город
-
-
01.07.2008 в 20:19Желающие есть...
-
-
01.07.2008 в 20:36-
-
03.07.2008 в 00:33-
-
03.07.2008 в 00:36Пишу дальше...
-
-
03.07.2008 в 00:43-
-
03.07.2008 в 01:00тебе спасибо.
-
-
03.07.2008 в 01:30-
-
03.07.2008 в 13:25[der_Hase] И тебе тоже, бужешь моим личным редактором?